— И я очень хочу спать с тобой, Элька, — сказал он.
Не отводя глаз, она глухо проговорила:
— А я вот не знаю, хочу ли.
Он кивнул, стараясь изобразить понимание.
— Расскажи о себе, — попросил он.
— Мне двадцать семь лет. Была замужем, развелась. У меня есть дочка. Работаю в книжном магазине, — быстро и безучастно сказала она, отчего у Даллова невольно возникло впечатление, будто она отвечает на анкету.
Даллов улыбнулся, спросил о дочери. В ответ он услышал, что зовут ее Корнелия, ей три с половиной года. Он почувствовал себя неловко, это чувство усилилось почти до боли, когда Элька в свою очередь захотела, чтобы он рассказал о себе.
Когда он упомянул про свою ученую степень, Элька лишь сказала:
— Лет десять тому назад это произвело бы на меня впечатление. Теперь я знаю: ничего тут особенного нет, зато твоей жене самой приходится забивать гвоздь в стену и чинить выключатель.
Даллов усмехнулся.
— Я не женат, но в остальном ты права. Специальность у меня не очень впечатляющая. Занимаюсь новой историей, точнее, изучаю, как в прошлом веке печатались подпольные газеты социал-демократов и как их переправляли через Бодензе. Или как пражские рабочие и ремесленники, вооруженные только метлами и ведрами с песком, сражались против пушек Виндишгреца. Когда от науки остаются лишь такие легенды, заниматься ею весьма докучно.
Потом он рассказал о своем аресте, о суде, о тюрьме.
Элька спросила, вернулся ли он в университет; он ответил, что был уволен, работать еще не начинал и еще не решил, когда начнет и куда пойдет; тут она горестно вздохнула и сказала:
— Даже не знаю, почему мне так везет на мужчин, которые бегут от работы.
Даллов вопросительно взглянул на нее, поэтому она добавила:
— Два года назад я развелась. Надоело мне кормить мужа. Вот я и ушла от него, чтобы совсем уж не перестать его уважать.
Даллов по-своему понял ее намек.
— Не беспокойся. Я привык сам заботиться о себе.
— Да я ничего и не говорю, — сказала она, — если б дело было только в этом…
Она не закончила фразу, продолжая пристально глядеть на него, пока он не отвел глаз и не принялся рассматривать свои пальцы. А она действительно хороша собой, подумал он, приятный сюрприз.
— И что же ты собираешься делать? — поинтересовалась Элька.
Все еще глядя на пальцы, он спросил себя, чего бы она хотела услышать. А потом сказал, причем сказал правду:
— Хочу с тобой спать.
— Ты повторяешься, — улыбнулась она.
— Знаю, — сказал он, — на сей раз я делаю это с удовольствием.
— Выпить хочешь?
Он кивнул. Она подошла к холодильнику.
— Бутылка пива и бутылка сельтерской, больше ничего у меня нет.
Они вместе выпили пива. Он коснулся пальцем ее руки, она руку не отняла.
— А завтра утром уйдешь и опять заявишься только через месяц, — сказала Элька.
Даллов шумно вздохнул и задумался. Что сейчас ни скажи, прозвучит довольно серьезно.
— Не обманывайся на мой счет, — проговорил он наконец, — пусть у тебя будут приятные сюрпризы.
Он встал, подошел к ней сзади, положил ей руки на грудь. Он чувствовал, как бьется ее сердце, чувствовал запах ее волос, ее тела.
— Я хочу спать с тобой, — тихонько повторил он.
Ощутив едва заметное движение, он напряженно ждал ее ответа. Его руки неподвижно лежали на ее груди. Он старался держаться непринужденно.
— Только дочку я будить не стану, — сказала она, отодвинула его руки, встала. — Погоди, — шепнула она, вышла из кухни и притворила за собой дверь.
Он услышал, как она с чем-то возится в коридоре, и улыбнулся, сообразив, что она делает. Постояв, он решительно снял пиджак, повесил его на спинку стула. Потом сел, развязал шнурки. Прислушиваясь к шорохам из коридора, он понял, что она зашла в ванную, там зажурчала вода. Вскоре он услышал, что Элька вышла из ванной, и обернулся к двери.
— Пойдем, — тихо сказала Элька и просительно приложила пальцы к губам, чтобы напомнить ему о спящем ребенке.
В этот миг она стояла перед ним голая, глядела снисходительно и немного насмешливо.
— До чего же ты хороша! — негромко сказал он, но не пошевельнулся.
Она тут же исчезла из дверного проема. Когда он встал и вышел к ней, она уже лежала на матраце за платяным шкафом, закрывшись одеялом; на этом самом матраце спал ребенок, когда Даллов пришел сюда впервые.
— Не очень тут удобно, — сказала она и обеими руками натянула одеяло до самого подбородка.
Стоя в дверях, Даллов быстро разделся, побросал одежду на кухонный стол. Потом подошел к ней поближе, она глядела на него.