Вот только он опять преградил мне путь, из-за чего я оказалась к нему еще ближе. А значит, и ближе к ножу.
— С самого моего рождения я слышал только о тебе, — злобно и медленно проговорил Уэйд, будто слова давались ему с трудом. — Мои родители вечно хвастались не мной, а тобой. Последним пророком. Аллилуйя! Последний пророк наконец-то родился на свет! — Подняв руки, он замахал, насмешливо пародируя прихожан во всем мире. — Девочка, которая спасет мир! — Тут он снова воззрился на меня холодным взглядом. — Они думали, что я не слушаю. — Он похлопал себя ножом по ноге. — Но я слушал.
— Какой еще пророк? — брякнула я, изображая самый офонаревший взгляд из своего арсенала. — Понятия не имею, что ты несешь.
Уэйд опустил голову и уставился на меня исподлобья.
— Еще раз мне соврешь — и я растяну удовольствие надолго.
— Ты явно ошиб…
Он поднял вверх указательный палец.
— Пока тебя не занесло, имей в виду: мне нужно только то, что внутри тебя. Ты сама мне до лампочки. Можешь умереть быстро и безболезненно, а можешь умирать долго-долго, в компании ужасной и мучительной боли.
Из-за его слов во рту пересохло. Пульс зачастил, устремившись, видимо, к финишной черте.
— То, что ты разочарован, не означает, что ты должен меня убить.
— Разочарован?! — прикинулся оскорбленным Уэйд. — Ты хоть представляешь, каково это — расти в тени девочки, которую ты ни разу не видел? Которую ни разу не видели твои родители?
Родители? А родители его откуда обо мне знают?
— Допустим, я и правда та, за кого ты меня принимаешь. Пророк. Откуда вообще ты о таком узнал?
— Я же сказал. — От злости Уэйд пнул комок земли. — Родители мне все уши про тебя прожужжали.
— И кто же твои родители? Они члены Ордена?
— Члены Ордена? — насмешливо ухмыльнулся он. — Скорее они почитатели великой Лорелеи Макалистер. Ты наверняка с ними знакома. — Он сплюнул куда-то в темноту, и черты его лица превратились в маску фанатичной ярости. — Они должны были привезти тебя сюда и присматривать за тобой.
От удивления у меня отвисла челюсть.
— Твои родители — Хэмптоны? Те самые приятные люди, которые меня сюда привезли?
— Приятные? Неужели ты ни капельки не почувствовала, как они тебе поклоняются?
Почувствовала, но Уэйду говорить об этом не собиралась.
— Значит, ты Пол?
Он развел руки. На лезвии ножа в правой руке блеснул лунный свет.
— Единственный и неповторимый. Что они тебе сказали? Велели найти меня, чтобы я за тобой приглядывал? — Тут он снова тихо рассмеялся. — Уж поверь мне, я приглядывал. Глаз с тебя не спускал.
Как у такой приятной пары мог появиться такой чокнутый сын?
Злился он не на шутку. Нужно было как-то с ним справиться. Может быть, поможет толика правды.
— Ладно, я та, кто ты думаешь, и я понятия не имею, через что тебе пришлось пройти. Но дай-ка я кое-что тебе объясню. — В знак капитуляции я подняла руки ладонями вверх. — Вот-вот грянет война. Причем скоро. Я сама это видела. И все началось тогда, когда ты подложил мне в карман записку.
Внимательно слушая, Уэйд склонил набок голову.
— Когда ты это сделал, что-то изменилось. Не знаю что и почему, но это правда.
— То есть если ты умрешь, — вслух размышлял он, — наступит конец света?
— Не знаю. Может быть. Понятия не имею, что станет катализатором, но все случится уже очень скоро. Мне нужно вернуться домой. Нужно все исправить.
— Какое высокомерие! Мои родители будут крайне разочарованы.
— Ничего такого я не говорила. Я не знаю, что привело весь механизм в движение. Я лишь говорю, что он уже движется. Прямо сейчас, пока мы разговариваем.
— Если твой демон окажется во мне, я смогу пережить что угодно.
— Уэйд, это не выход. Одержимые люди не выживают.
— Ты же выжила, — сказал он таким тоном, будто я его оскорбила.
— Да, и не знаю почему. Если ты это сделаешь, Малак тебя убьет.
— Малак, значит? — В глазах Уэйда засиял голод. — Его зовут Малак?
— Малак-Тук. Правая рука Люцифера. То есть он был правой рукой Люцифера. Поверь мне, тебе не захочется, чтобы этот товарищ копался у тебя в кишках. Он тебя на куски порвет.
— А тебя почему не порвал?
Хороший вопрос. Знать бы еще на него ответ.
— Мы быстро подружились, — выпалила я, не зная, что еще сказать. — Но он уже дал мне ясно понять, что ты ему не нравишься.
— Серьезно?
— Серьезнее некуда.