— Мам, мне нужны три билета до Нью-Мексико. Уехать надо сегодня же.
— Кения, — еле слышно проговорила я, — нет. Ты должна быть рядом с ними.
— И зачем же? На тот случай, если ты облажаешься?
Я кивнула.
— Мам, погоди. — Кения шагнула ко мне с угрожающим видом. — Если ты вдруг не знаешь пророчества вдоль и поперек, как знаю их я, то вот тебе новости, Макалистер. — Она ткнула меня пальцем в грудь. Сильно. — Ты не облажаешься. Ты нас спасешь. Всех нас. И когда это произойдет, я хочу быть рядом. Хочу увидеть все собственными глазами.
Ее вера меня доконала. Она понятия не имеет, насколько я не способна сделать то, чего она от меня ждет.
— Да, мам. Да, три билета на самолет до Альбукерке. — Кения смерила меня решительным взглядом. — Я еду с ней. Чтобы бороться вместе с ней. — Дав маме всю нужную информацию о нас для покупки билетов, Кения повесила трубку. — Через два часа мои родители заберут нас и отвезут в аэропорт. Они хотят с тобой познакомиться. — Она присела рядом со мной. — Многие думают, что мы приверженцы культа, жалкая группка помешанных на апокалипсисе. Но это не так. Мы всего лишь люди, которые верят в торжество добра над злом.
— И все равно ты должна остаться с семьей, Кения.
— Если я умру, Макалистер, если нам всем суждено умереть, то очень скоро я и так буду рядом с родными. Но этого, уж прости, не произойдет. — С этими словами она мне подмигнула, и сквозь ее ресницы просочилась слезинка. Стерев ее с щеки, Кения глубоко вздохнула. — Пора паковать вещички.
Мне не хватило духу сказать ей, что мои уже упакованы.
Глава 6
Лишний груз
Родителей Кении мы ждали на ученической стоянке. Вокруг низко висевшей луны тускло сиял туманный ореол, и внезапно я поняла, что буду скучать по Мэну. Но больше всего мне будет не хватать Кристал, которая стояла рядом со мной, заламывая руки и наверняка гадая, что же происходит на самом деле. Зуб даю, она уже поняла, что история с прикрытием — полнейшая чушь. Глюк снова рассказывал о том, как в Райли-Свитч, словно стервятники, понаехали репортеры, и как одну женщину арестовали за то, что в поисках сенсации она притворилась ученицей нашей школы. То есть практически работала под прикрытием. Тут-то я и решила, что пора остановить друга.
Мы с Кристал обнялись на прощание. Когда круглое лицо и нос в веснушках уткнулись мне в куртку, соседка пробормотала что-то о билетах и пинцетах. Понятия не имею, что она сказала, но я все равно согласно кивнула.
Путь домой со всеми перелетами и пересадками в Нью-Йорке и Далласе занял двенадцать часов, и все равно это было намного лучше, чем три дня пути в Мэн.
Когда в девять утра мы приземлились в последний раз, нас уже ждали насквозь промокшие бабушка и дедушка.
На эскалаторах мы спустились вниз за багажом и стали ждать, когда заработает багажная карусель, как вдруг послышался женский голос:
— Лорелея!
Обернувшись, я увидела, как ко мне бегут родные.
— Бабушка! — крикнула я и бросилась ей навстречу.
Она крепко-крепко меня обняла, но уже через пару секунд я почувствовала еще больше стискиваний — к нам присоединился дедушка.
Они взяли на себя бремя в моем лице, когда исчезли мои родители. Им пришлось изменить всю свою жизнь, чтобы растить и воспитывать еще одного ребенка, чего они никак не ожидали. Дедушка, отец моей мамы, даже взвалил на себя обязанности моего папы в Ордене. Стал пастором в церкви, где учил последователей тому, что знал, хотя знал и близко не так много, как папа. Именно благодаря папе мне передались гены Арабет. Через всех потомков-мужчин, спустя пятьсот лет. А когда папа пропал, заботиться обо мне пришлось бабушке и дедушке. Они неустанно изучали пророчества и учили людей, как только могли. Не знаю, где бы я была, если бы не они.
Обнимались мы долго-долго. Сколько точно — понятия не имею, но я наконец была дома. Объятия родных для меня и есть дом. Никогда не думала, что могу так сильно по кому-то скучать.
Когда меня наконец отпустили, дедушка заключил мое лицо в морщинистые ладони. Вид у него был жутко уставший. Да и у бабушки не лучше.
— Мы очень по тебе соскучились, звездочка, — сказал дедушка, глядя на меня ясными серыми глазами, в которых блестели слезы. А под глазами красовались темные круги.
— Я тоже страшно соскучилась.
Я глянула за плечо дедушки, увидела Бруклин, и волнение нахлынуло с новой силой. Густые черные волосы были собраны в хвост. В глазах сияла неподдельная радость.
— Брук!
Подруга бросилась ко мне:
— И я соскучилась!
Мы обнимались не меньше минуты. Несмотря на внешний восторг подруги, в глубине ее карих глаз я разглядела печаль и усталость, которых раньше там не было. Но я знаю Брук. Она ни за что не позволит мне расспрашивать ее о таком на глазах у всех.