Ветер рвал и метал, словно сдавливая меня со всех сторон, и первой моей ясной мыслью была мысль о родителях. Все казалось таким настоящим, что дышать стало трудно. Получилось. Я вернулась в руины, где исчезли папа с мамой. В полном отчаянии я заозиралась по сторонам, надеясь… нет, молясь снова увидеть родителей, но их уже не было. Я вошла в сцену из прошлого слишком поздно. Рядом со мной не было никого, кроме демона. Ростом он был с деревья, а его плечи заслоняли горизонт. Страх сковал меня так сильно и быстро, что я рывком вернулась в реальность.
— Лорелея, — послышался голос Брук будто из-под воды. — Лорелея, это я!
Я оттолкнула ее, подняла руки, чтобы она не подходила, и попятилась. Лишь потом до меня дошло, где я. Оказывается, я сидела в углу женского туалета между стеной и мусорной корзиной.
— Лор, ты как? — От беспокойства глаза подруги превратились в блюдца. — Лор! — Тут она ни с того ни с сего бросилась меня обнимать. — Я уж подумала, у тебя какой-то припадок!
— Что случилось? — недоуменно пробормотала я.
— Ты упала и прочесала по полу до самой стены.
Так вот почему у меня голова раскалывается!
— А еще у тебя глаза закатились, и… и… боже мой!
— Все в порядке, — торопливо заверила я и обняла подругу в ответ.
К нашей компании успела присоединиться Кения, которая сейчас стояла у двери и сверлила меня тревожным взглядом.
— Получилось! — еле слышно выдохнула я. — Я нырнула в рисунок, словно и правда там побывала.
Брук отстранилась, все еще держа меня за плечи.
— Ты попала в рисунок?
Я кивнула:
— Всего на секундочку, но это… это было ужасно. Так по-настоящему! Я все-все вспомнила.
Брук села на пятую точку.
— Малак-Тук. Я опять его видела. Он стоял перед маленькой девочкой.
— Перед тобой, — поправила подруга. — Он стоял перед тобой.
Кения уселась рядом с Брук. Прозвенел звонок, но мы не обратили на него внимания.
— Брук, — начала я, — разве такое вообще возможно?
— Ну… — Она на секунду задумалась. — Очень даже возможно. Где-то я читала, что одна из дочерей Арабет делала что-то похожее.
— Точно. — Кения закрыла глаза, будто что-то вспоминала. — Мне родители рассказывали. Она рисовала картинки пеплом из определенных трав, которые сама сжигала, а потом могла как бы заглядывать в свои же картинки. — Тут она пару раз моргнула. — Это так круто! Дождаться не могу, когда расскажу обо всем родителям.
— Нет, — внезапно даже для самой себя возразила я. — Пока не надо. Вдруг я не смогу это повторить? Вдруг это ничего не значит?
— Как это ничего? — обалдела Кения. — Лор, это может быть ответом. Ты должна все рассказать родным.
Я прижала к глазам крепко сжатые кулаки. Я устала бояться. Устала чувствовать себя обманщицей. Устала от постоянных убеждений со стороны, что я та, кем не являюсь. Что я сделаю то, чего никогда не могла сделать. Пора, елки-палки, брать себя в руки, и побыстрее.
— Может быть, ты и права, — почти согласилась я. — Но сначала дай мне узнать, что еще я смогу вытащить из рисунка.
— То есть ты собралась опять туда нырнуть? — Глаза Брук снова стали огромными, но теперь от страха. — Ни за какие коврижки. На этот раз нам нужно подкрепление.
***
Созвав войска, мы по пути домой позвонили моим родным.
— Итак, они нас ждут в подвале в церкви.
Этот подвал был штаб-квартирой Ордена Святости. Именно там хранились все архивы — документы и тексты, которые мой отец, его отец, отец его отца и так далее собирали десятилетиями.
— Они не обрадуются, что мы раньше ничего не рассказали, — внезапно разволновалась я.
— Вот, держи. — Кения протянула мне руку. — Сними перчатку и проверь.
— Не хочу я опять это видеть.
— Но если мы и правда нашли ответ, то должно же что-то измениться, верно?
С крайней неохотой я сделала то, о чем она просила. И она оказалась права. Кое-что изменилось. То есть ее смерть по-прежнему была ужасной, и перед смертью Кения испытывала дикий ужас, но на этот раз в видении умерла она здесь, в Райли-Свитч. В тысяче километров от родных. В попытках спастись в одиночку. И даже в свои последние мгновения на земле она старалась меня защитить. Моему отчаянию не было ни конца ни края. И все же эта красивая девушка умрет из-за меня.
Когда я вернулась из видения, в глазах пекло от слез. Стиснув зубы, я отвернулась к окну.