В следующем письме я соврала, потому что не могла описать этот ужасный момент. Я сказала ей, что не знаю. Что потеряла ее из вида, а когда оглянулась, она уже погибла.
Кения снова написала ответ, напомнив мне, что не расстается со складным ножом. В третьем письме мне пришлось рассказать ей правду. И, какой бы крутой ни была Кения, узнать обо всем ей было непросто.
Мы спланировали ее приезд в Райли-Свитч летом. Узнав, как все обернулось, родители Кении, которые с детства рассказывали ей обо мне, пророчествах и войне, были вне себя от счастья и ужасно хотели познакомиться со мной, моими родителями, бабушкой с дедушкой и нефилимом. Насчет знакомства с ангелом смерти они сомневались, пока я не убедила их, что он в отпуске. В общем, хоть и неохотно, но они согласились познакомиться и с ним.
Выяснив, что именно помнит Кения, я предупредила ее об Уэйде — маньяке, рисующем картинки черточками. На что она мне ответила, что с этим никаких проблем больше нет. Похоже, Уэйд тоже стал вспоминать другое время и другой мир и напрочь рехнулся. На вопрос, имеет ли Кения отношение к его психическим проблемам, она заявила, что имеет право не давать показания против самой себя.
Мне ужасно хотелось повидаться с Кристал. Кения пообещала, что будет за ней приглядывать. Мало того, они даже подружились. К сожалению, Кристал совсем меня не помнила. Похоже, воспоминания возвращались только к тем, кто принимал непосредственное участие в событиях того дня. Поэтому я спросила у Кении, как тогда Уэйд мог что-то вспоминать? И она опять написала про право и показания.
Да уж, нравится мне эта барышня.
Обо всем этом я и думала, пока шла босиком в лес. Путь освещала полная луна. Наверное, у меня замерзли ноги. По земле, наверное, было больно ступать, а ночнушка промокла от дождика, который застал меня чуть раньше. Однако я не обращала ни на что внимания.
Я шагала по влажной земле все глубже и глубже в пахнущий соснами лес, преследуя лишь свою цель. Потом остановилась и прислушалась к дыханию, которое слышала уже несколько дней. Хотя, может быть, не слышала, а чувствовала. Глубокое и тяжелое, оно будто отдавалось эхом от всего, что меня окружало. Любой другой бы испугался, но меня все это лишь подстегивало двигаться вперед — взбираться на камни, уклоняться от ветвей, перепрыгивать лужи и ручейки. В конце концов я дошла до места, которое было темнее всего вокруг. Словно черная дыра растворила деревья, открывая портал в другую вселенную.
Но это была вовсе не дыра. Не портал. Это был он. Он вернулся, чтобы быть со мной.
Он лежал на земле, свернувшись в клубок. Я шагнула ближе, погладила толстую чешую, и он утробно зарычал, отказываясь даже взглянуть на меня, как обиженный ребенок. Я бросила его здесь на несколько дней, и теперь он на меня злился. Но убежать от ангела смерти и нефилима не так-то просто.
— Как ты выбрался из ада? — спросила я.
Он пошевелился и снова обиженно замер. Я провела ладонью по выступу между закрытыми глазами. Он пах молнией и сажей, а чешуя была холодной, как полярный ветер. На подстилке из сосновых иголок лежала огромная, размером с две меня, голова. И венчали ее массивные рога. Можно представить, каков он был целиком. Только мне не нужно было представлять, ведь я его видела. Дважды. Раз — когда мне было шесть, и второй раз — когда я выпустила его во время войны. И да, он был великолепен. Настоящий страж преисподней. Не само зло, как нам велят верить, а лишь стражник для тех, кто был послан за злодеяния в тюрьму после смерти.
— Ну что ж, — сказала я, давая ему последний шанс отреагировать на мое присутствие, — ты идешь, или как?
Он снова пошевелился и тяжело, медленно встал, выпрямившись во весь рост. Я задрала голову, чтобы посмотреть на него. Голова возвышалась над деревьями и заслоняла луну, отчего идти по лесу явно не станет легче. Он наклонился и провел по моей щеке огромным и острым как бритва когтем. Осторожно, чтобы не поцарапать. Я прекрасно знала, какой вред может нанести один этот коготь, но сейчас меня это ничуть не заботило.
— Я тоже соскучилась, — сказала я, сжав коготь обеими ладонями. — Нам лучше возвращаться, пока родители не выслали поисковый отряд.
Он снова выпрямился и пошел за мной, делая один шаг на мои тридцать.
— Даже не знаю, как рассказать о тебе маме с папой, — пробормотала я по пути домой. — Просто постарайся ничего не сломать.
Где-то сбоку с треском упало дерево. Ветки бились друг о друга со звуком, похожим на лопающийся попкорн, когда мой провожатый задевал их плечами. На меня постоянно сыпались листья и сосновые иголки.