– Тук-тук, – она входит, закрыв за собой стеклянную дверь, что сразу же меня тревожит.
– Как ты? В порядке? – спрашивает Пэтти.
– Да, в порядке.
– Я рада. Если ты говоришь искренне.
– Это так. Я приспосабливаюсь.
Она усаживается на стул напротив меня и наклоняется вперед, поставив локти на стол и нервно потирая подбородок.
– Слушай, не хочу тебя волновать, но мне кажется, люди начинают что-то подозревать.
– Ох. – Мое сердце замирает. – Но почему? Кто-то что-то сказал?
– Нет, – отвечает Пэтти, – просто люди чувствуют, интуитивно.
Я откидываюсь на спинку кресла.
– Пэтти, это потому что ты знаешь. Знание делает тебя подозрительной. Наверняка ты преувеличиваешь. Я встречаюсь с людьми, разговариваю, и все ведут себя нормально. Никто не в курсе про черную метку смерти на мне, кроме тебя.
Пэтти морщит лоб.
– Не уверена.
У меня екает под ложечкой.
– Ты ведь никому не рассказывала?
– Нет, нет! И не буду. По крайней мере, пока ты сама не разрешишь. – Она вздыхает и склоняет голову набок. – Но разве ты не хочешь, чтобы люди оказали тебе поддержку?
– Конечно, хочу. Но я выбрала тех, от кого желала ее получить. Так проще.
– Ну, тогда, наверное, я должна чувствовать себя польщенной. – Пэтти прикусывает нижнюю губу. – И разумеется, я буду хранить молчание. – Она делает паузу, во время которой я ожидаю непременного «но». – Но я хочу, чтобы ты знала: я считаю тебя потрясающей.
Я улыбаюсь. Это не то «но», которого я ждала.
– Вовсе нет. Ты считаешь меня странной.
– И это тоже. Но потрясающе странной!
Мы дружно смеемся.
– Я бы хотела обнять тебя, – она смиренно улыбается, – но ты ведь решишь, что я слишком эмоциональна.
– Я бы тебе позволила, но могу слишком расчувствоваться, а этого хотелось бы избежать.
Пэтти шлет мне воздушный поцелуй:
– Возьми пока это.
Я протягиваю руку, как бы хватая его.
– Спасибо.
Я посылаю ей ответный поцелуй, однако она уже отвернулась и выходит, ссутулив плечи и печально опустив голову.
Это именно то, чего я не хочу видеть. Поэтому и выбираю секретность. С тяжелым сердцем я поворачиваюсь к экрану. День только начался, а я уже истощена.
Я все еще не приняла ни одной таблетки из тех, что прописал доктор Маккензи, твердо решив сдержать свою клятву, к добру или к худу. И пока мне не нужны пластыри с морфием.
Я должна встретиться с доктором в конце этой недели, хотя вряд ли расскажу о том, что избегаю лекарств, даже если это нормально для людей, которым осталось несколько месяцев жизни. Решив узнать об этом побольше, я пристрастилась к чтению некоторых блогов о смерти.
Их на самом деле очень много – стоит только начать искать. Иногда они полезны, иногда в них лучше не заглядывать, но благодаря им я чувствую, что не одинока. А это в свою очередь укрепляет мою решимость продержаться без лекарств, насколько смогу, потому что многие блогеры тоже выбрали жизнь без препаратов. Пока я еще в силах вставать, ходить, заваривать чай – я буду благодарна за это. Потому что подобные мелочи на самом деле очень важны. Они позволяют мне переживать каждый день.
По большей части я чувствую себя нормально, хотя стоит немного расслабиться – и плохие мысли тут как тут, независимо от моего желания. Поэтому я рада продолжать работать – так можно держать их на расстоянии.
Однако они не упускают удобного момента и, поджидая поблизости, атакуют меня по ночам, когда я вновь начинаю думать о письмах. Я лежу без сна, и желудок сжимается при мысли о том, как Гарри насмехается над моими строчками и выбрасывает послание в мусорную корзину, словно ненужную рекламную листовку, или как Энди с Элизабет смеются вместе, совершенно не веря в свою вину.
Воображение может сыграть с тобой злую шутку: когда ты лишаешься сна, то лишаешься очень многого…
День 71-й
Я наконец-то прочитала брошюры, данные доктором Маккензи. Пара была о том, как справляться с неизлечимой болезнью, и только одна рассказывала о самой болезни. Симптомы довольно пугающие и включают острые приступы лихорадки, боль в костях, рвоту, небольшие гематомы, кровоточащие десны, носовое кровотечение, учащенное сердцебиение – пожалуй, я избавлю вас от худшего.
Однако все это еще впереди. На данный момент я просто чувствую усталость, плацебо позитивного мышления пока побеждает.
В итоге я позвонила и отменила встречу с врачом. Наверно, безрассудно делать это на основании чего-то столь ненаучного, как позитивное мышление, но, признаться, мне невыносима мысль о том, чтобы снова сидеть в клинике и вдыхать этот ужасный больничный запах – с учетом того, что я знаю.