Затем вспомнила, что Герберт так и не разрешил ей вернуться в замок и оставить там телефон.
— Что у меня в кармане? — вскинув голову, торжественно продекламировала она.
Гном и Герберт уставились на неё в одинаковой растерянности.
— Это что, загадка? — холодно осведомился представитель волшебного народца.
— Одна из самых легендарных загадок в моём мире. Которая однажды спасла жизнь известнейшему герою. У тебя три попытки.
Гном раздражённо мотнул головой — и Ева истолковала это признанием поражения.
— Ничего, — вымолвил он после недолгих раздумий.
— Неа.
— Кольцо.
Будь это другая история, тут бы меня и съели, с облегчением подумала Ева.
— Тоже неверно.
Над последним ответом гном раздумывал долго.
— Зеркало, — почти безнадёжно произнёс он.
— И снова не угадал. — Ева с готовностью запустила руку в карман штанов. Продемонстрировала оппоненту то, что и правда напоминало зеркало — к счастью, только напоминало. — Мобильный телефон. — Для пущей убедительности она нажала на кнопку блокировку, высветив на дисплее картинку анимешной заставки; с неё на гнома повелительно взглянул сиреневоглазый британский принц*. — Вернее, смартфон, но не суть важно.
(*прим.: Коему не было равных в шахматах, стратегии и пафосных речах.)
— Это нечто, свойственное лишь твоему миру. Я не мог этого знать. Ты сжульничала.
— Ты не ставил ограничений «загадки лишь о местных предметах и явлениях». Что не запрещено, то разрешено.
Коварная усмешка, исказившая лицо побеждённого противника, очень её встревожила.
— Хорошо. Будет тебе меч, — подозрительно легко согласился гном. Отвернулся. — Возвращайтесь лет через пятьдесят. Как раз к тому времени управлюсь.
— Пятьдесят?!
— О сроках мы не договаривались. Как ты сама подметила, что не запрещено, то разрешено. — Сделав шаг к открытой двери, гном лениво оглянулся. — Впрочем, я мог бы управиться за вашу неделю… в обмен на плату.
— Рубин? — безнадёжно вымолвила Ева.
— Нет, теперь мне интереснее другое. Отдашь ту диковинку, что лежала у тебя в кармане — получишь меч через неделю.
Мстительная и непреклонная любезность его голоса вынудила Еву обескураженно опустить руки.
— Мы согласны, — быстро произнёс Герберт.
— Говори за себя!
— Что тебе важнее, твоя игрушка или твоя жизнь?
Вспомнив свою основную мотивацию в нелёгком деле свержения королевы, Ева, скрепя сердце и скрипя зубами, решительно вернула мобильник в карман:
— Я заплачу, когда получу меч. Не раньше.
— Меня это устраивает, — равнодушно откликнулся гном. — Через семь дней, здесь же, в это же время.
Наконец переступив порог Потусторонья, он исчез. Дверь — миг спустя.
— Ты была неплоха, — снисходительно заметил Герберт, возвращаясь к оврагу.
— Не могу вернуть комплимент при всём желании, — буркнула Ева, угрюмо плетясь за ним, в мыслях прощаясь с любимым телефоном. — Интересно, как ты собираешься управлять страной, если дипломат из тебя никакой. Когда король только и может, что королить путём красивого сидения на троне, ничем хорошим это не заканчивается.
Некромант высказывание проигнорировал, и оставшуюся часть пути проделали молча.
Почему они не телепортировались от храма, Ева спрашивать не стала. Наверное, возмущения от прохода в Потусторонье рождали побочные эффекты, которые могли пагубно отразиться на телепортирующихся. Просто добрела вместе с Гербертом до ручья; когда некромант замер, выжидающе глядя на неё, вдохнула полной грудью, желая напоследок ощутить аромат воды и хвойного леса.
Вдохнула ещё раз: с недоверчивым изумлением.
— Мне кажется, или здесь правда пахнет корицей?
Сомнение во взгляде Герберта — касательно здравости её рассудка — послужило Еве ответом.
— Откуда-то точно пахнет корицей, — принюхавшись, добавила она в своё оправдание. — Я чувствую.
Сомнение сменилось озабоченностью.
— Дома проведу кое-какие процедуры. Проверим, всё ли с тобой в порядке. Вдруг обонятельные нервы начали отказывать… или один из центров в мозгу. — Пробившееся в голосе Герберта беспокойство было почти трогательным. — Давай, не стоит тут задерживаться.
Пытаясь не думать, насколько тонкая грань отделяла её нежизнь от настоящей смерти, Ева обняла Герберта за пояс. Коротко вдохнула, надеясь, что ей померещилось, и привкус навязчивого аромата уже исчез.
Охнула от концентрации пряности, ударившей в нос.
— Ты… — невольно отшатнувшись, выдавила она, — это ты! Ты пахнешь корицей! Но почему… как…
Осеклась, вспомнив, кто всё это время мог незримо следовать за ними по пятам. Одновременно с Гербертом огляделась вокруг.