В любом случае Ева играла не для удовольствия. И что-то внутри неё, если подумать, находило волшебную музыку до жути неестественной.
— Когда я досчитаю до трёх, ты проснёшься, — велела Ева, как только в саду вновь воцарилась тишина. — Раз, два, три!
Молодой человек открыл глаза. Светлые. Точнее сказать было трудно: вечер обесцвечивал их, а колдовской свет окрашивал бирюзой.
— Отвечай мне. Правду. Кто ты и зачем явился?
— Тиммир Лейд. Я секретарь Кейлуса Тибеля, — мелодичный тенор незваного гостя не портила даже зачарованная монотонность. — Я искал девушку из пророчества Лоурэн. И нашёл.
Ева вспомнила семейное древо Тибелей, которое она стараниями Эльена вызубрила наизусть до пятого колена. Кейлус Тибель. Кровожадный кузен королевы, сообразила она. Тот, чей посланец похоронен в саду, и наверняка не в одиночестве.
Вот же назойливый тип, маркато ему в задницу!*
(*прим.: Marcato («подчёркнутый», ит.) — способ музыкальной артикуляции, когда каждая нота берётся отдельным движением смычка, жёсткой и твёрдой атакой в начале звука. Учитывая, что в музыкальной нотации этот штрих обозначается знаком ᴧ — если бы пожелание Евы сбылось, лиэра Кейлуса ожидала довольно страшная кара.
— Ты хотел убить меня? — мрачно спросила она, глядя в затуманенные магией глаза.
— Нет. Я хотел узнать, здесь ли ты. Ты нужна Кейлу живой.
— Зачем?
Ева догадывалась об ответе, но уточнить было не лишним.
— Он женится на тебе и станет королём.
Ожидаемо. Может, сыграть в игру «собери всех претендентов на престол»? Осталось узнать, что Миракл «Ясамосовершенство» Тибель (а что, чудный никнейм) тоже её разыскивает, дабы подкрепить народную любовь подходящей невестой — и, как сказала бы Динка, achievement unlocked.
Жаль только, на светлое чувство ни в одном из случаев рассчитывать не приходится. Поддаваться законам жанра, складываясь к её ногам штабелями, представители светлейшего семейства едва ли собираются, а судя по тому, что Ева успела узнать о Кейлусе Тибеле, разве что сложить невесту к своим: по частям.
— С чего ты решил, что я девушка из пророчества? — она разглядывала монокль на длинной цепочке, висевший у юноши на куртке. Стекло странно мерцало — должно быть, безделушку зачаровали для слежки. Магический вариант бинокля? Или чтобы видеть ловушки?..
— Внешность подходит. Ты гуляла по саду, как у себя дома. Ловушки были активны — значит, наследник изменил заклинания, чтобы обезопасить тебя. О любовнице пошли бы слухи, но о тебе никто ничего не слышал. Ни одну другую девушку не стали бы прятать у себя в замке и так тщательно скрывать ото всех.
Учитывая характер Герберта (и его очевидную страсть к хиккованию*), доводы звучали убедительно. Насчёт ловушек мальчик ошибся, но дела это не меняло.
(*прим.: От японского «хиккикомори»: термин, обозначающий людей, отказывающихся от социальной жизни и зачастую стремящихся к крайней степени изоляции и уединения.)
— И ты пришёл только разведать обстановку? Не собирался никого убивать?
— Нет. Я не убийца.
И правда безобидный. Повезло ещё, что не забрался вглубь сада, где его наверняка прикончили бы ловушки. Впрочем, незваный гость о подвохах на вражеской территории явно был осведомлён — и слишком умён, чтобы испытывать удачу, пробираясь далеко внутрь. Даже если этот его монокль и правда позволял их видеть. Хотя… наверняка увидеть можно было не все, иначе опытные убийцы, обязанные иметь целый арсенал полезных штучек для подобных случаев, преодолели бы западни без труда. А что, остроумно: заманить незваных гостей вглубь сада, купив на то, что ловушки можно разглядеть и обойти — а затем прикончить теми, что замаскировали действительно хорошо.
Понятно, почему парнишка решил остаться на нижнем ярусе, у самой стены. И ещё вопрос, кому повезло. Если бы не Мэт, лазутчик покинул бы замок с весьма интересной информацией — а то и с обездвиженной Евой на руках.
— Почему ты искал меня здесь?
— Мы ищем тебя по всему Керфи. Я нанял для Кейла лучших охотников за головами, но без толку. Сегодня решил лично наведаться в Шейн и в замок принца. Кейл боялся, что Уэрт нашёл тебя первым.
— Не зря, — прокомментировал Мэт.
— И много твой господин знает обо мне? — уточнила Ева, отметив это фамильярное «Кейл».
— Он знает о пророчестве. Знает, что ты должна прийти. Больше ничего. До этого момента у нас не было ни единой зацепки. — Даже в плену зачарованности, глядя перед собой невидящими глазами, юноша улыбнулся. — Я расскажу ему, что нашёл тебя. Он будет счастлив.