— А почему они не подожгли меня? Они сожгли своих товарищей… чтобы ты не смог их поднять, я так понимаю. А меня просто мечом пронзили…
— У «коршунов» свой кодекс чести. Они не оскверняют и не уродуют тела тех, кого им заказали. Считают это дурным тоном. Свои — другой разговор. — Сухая узкая ладонь легко выскользнула из её пальцев. — Дальше я сам.
— Ну уж нет, — отрезала Ева весело и упрямо. — Иномирные девушки упорные, сам знаешь. На полпути не останавливаются. Зато перевязать можешь сам, так и быть: с этим ты вроде неплохо справляешься.
Она ожидала ехидной шуточки по поводу столь великодушного разрешения, но Герберт лишь усмехнулся. Не зло, не саркастично, а как-то даже тепло.
— И ты не злишься, что я снова отдал тебе приказ? — спросил он, пока взмывший со стола бинт обматывался вокруг обработанной раны.
— Это же для пользы дела, верно? Проще так, чем докрикиваться.
— А когда велел защищать меня?
Она вспомнила ощущения, которые испытала, когда убийца прорвался в каменный круг. Вспомнила свои руки, подчинявшиеся приказу: двигавшиеся куда стремительнее и увереннее, чем когда она защищала себя.
Даже волшебный смычок не мог так просто сделать из неё превосходного бойца. И приказ — тоже. Но вместе они делали её куда лучшим бойцом, чем она являлась.
— Я ведь не слишком хорошо сражаюсь. Пока. Приказ помогал мне делать это лучше, правильно? Это… как будто ты мной управляешь. — Дожидаясь, пока щёлкнут ножницы и свежий бинт завяжется бантом, Ева посмотрела на тряпицу, нежившуюся в целебной ванночке. — А ты сражаешься уж точно лучше меня.
— Я думал, ты не терпишь, когда тобой управляют.
— Не когда это поможет нам обоим выжить. Или хотя бы не упокоиться окончательно, — мрачно прибавила она.
Герберт следил, как она освобождает от бинтов другую руку. И молчал, пока Ева помогала затянуться последней ране, вышедшей глубже остальных.
— Можешь себя поздравить, — проронил он затем.
— С чем?
— Ты доказала, что я был неправ.
Ева подняла голову.
— Я думал, ты годна лишь на то, чтобы подчиняться, — буднично разъяснил некромант, отвечая на потрясение в её глазах. — Быть безвольной куклой. Источником помех, но не помощи. Ты доказала обратное. — Отвёл взгляд, посмотрев на свою ладонь в её пальцах. — Если бы не ты, сегодня меня убили бы. Я жив только потому, что был там с тобой. Спасибо.
Ева не сказала ни слова. Не знала, что сказать. Просто отвернулась, чтобы снова выкупать тряпку в миске.
В последние дни венценосный сноб удивлял всё больше. Слава богу, приятно.
Эти мысли быстро привели к другим, вовсе не таким приятным — и улыбка, просившаяся на губы, померкла, так до них и не добравшись.
— Герберт, — произнесла Ева тихо, — как я буду сражаться с королевой, если убийцы так легко смогли меня победить?
— У тебя есть преимущество.
— Что я уже мертва? — промокнув на глазах бледнеющую рану, Ева досадливо мотнула головой. Скрутила хлопок в пальцах, сквозь которые бежали струйки лазурной настойки. — Сегодня в меня вонзили меч. А если королева решит сжечь меня? Дотла? Она лучшая колдунья страны, Герберт, как я смогу её победить?
— Надеюсь, тебе не придётся сражаться с ней. Там сказано о чудище, которое ты сразишь, не о королеве, — сухо напомнил тот. — От дракона я смогу тебя защитить. В случае Айрес, надеюсь, всё сделают за тебя.
— Кто сделает?
Он не ответил. Просто неотрывно следил за движениями её пальцев.
— Герберт, если у тебя есть план, самое время им поделиться. Потому что пока я не представляю, как мы свергнем королеву. А даже если свергнем, как ты будешь править. — Она опустила тряпицу в миску с чрезмерной, демонстративной аккуратностью. — Ты же… не обижайся, но ты не слишком подходишь на роль короля. Там нужно много общаться с людьми, чего ты не любишь, и быть хитрым, и дипломатичным, и решать множество…
— Ты можешь войти, Эльен, — бесцеремонно прервав её речь, сказал некромант.
Дверь приоткрылась. Призрак — видимо, он деликатно ждал окончания разговора — заглянул в кабинет.
— Господин. — Эльен неуверенно посмотрел на Еву. — Прошу прощения, что прерываю, но к вам явился…
— А, он всё-таки пришёл. — Встав, некромант взглянул на бинт: тот немедленно взмыл в воздух. — Подожди здесь.
Последнее относилось к встревоженной Еве.
— Кто пришёл?
— Не волнуйся. Я скоро вернусь. Побудь здесь. — Дождавшись, пока порез на правой руке тоже скроет свежая повязка, Герберт выскользнул из-за стола. — И сядь, пожалуйста, прилично.
Сумрачно проследив за его уходом, Ева с комфортом устроилась в освободившемся кресле: в конце концов, ей велели сесть, а других сидений в кабинете не наблюдалось.