Иронично, учитывая, что тот, по чьей милости их товарищи на самом деле лежали на земле живыми (уже нет) факелами, тоже явился из Шейна.
Хватит, Ева. Даже если не все люди королевы кровожадные ублюдки — лучше они, чем невинные горожане. А какое же это выйдет чудище, если его атака на столицу не оставит после себя ни единой жертвы?
— Герберт, но Люче…
— Я знаю, что с ней. Наколдую иллюзию огня. Вогнать ее Гертруде в подмышку, полагаю, тебе будет нетрудно. Остальное я сделаю сам. — Подхватив Еву под локоток, Герберт повел ее к противоположному краю крыши. — Теперь нам действительно пора.
— К озеру?
— Прямо отсюда к нему не перенестись. Охранные чары запрещают. А вот с соседней крыши — легко. Надеюсь, левитировать не разучилась?
Когда они взобрались на поребрик, за которым ждала пустота и недолгое падение на уличную брусчатку, и синхронно взмыли в воздух, — Еве вспомнилось, как когда-то, безумно давно, они пили фейр и смотрели «Ходячий замок».
— Вот сейчас тебе точно только стильного серого костюмчика не хватает, — пробормотала она, пока они плавно перемахивали через широкую улицу, над бежавшими по ней перепуганными людьми.
— А еще сердцеедства и позерства.
— По-твоему, броситься грудью к Айрес на прицел, призвать мертвого дракона и устроить весь тот спектакль, что мы устраиваем — не позерство?
— Суровая необходимость, не более. Лучше возьми пример с Софи и прими перепуганный вид, подобающий первому совместному полету.
Ева почти улыбнулась.
Было что-то пугающее в том, что в данной ситуации, когда на оставленной за тюрьмой площади лежали умирающие люди, они способны шутить.
С другой стороны, когда многие твои чувства свелись к душевной анестезии, лучше шутить, чем рыдать.
На конек крыши, скатывающейся к жилым этажам припорошенной черепицей, они приземлились неслышно. Хотя бы по причине того, что ступни их так и не коснулись его поверхности.
— Жители Айдена!
Голос Миракла, громогласно летевший откуда-то со стороны тюрьмы, раздался эхом, словно он вещал в микрофон. Впрочем, Ева не сомневалась, что у магов и на этот случай припасен колдовской аналог.
— Вовремя, — одобрил Герберт, балансируя на воздухе. — Если не будет слишком велеречив, успеет вдохновить толпу прежде, чем все разбегутся, и достаточно, чтобы она не пропустила основное представление. До озера отсюда недалеко.
Перенос прошел без осечек. На сей раз Ева даже не покачнулась, когда их ноги коснулись снега у набережной, отгородившей столицу от озерных вод гранитным парапетом.
Озеро, куда впадала река Лидемаль, действительно не успело замерзнуть. Лишь у краев лед сковал воды, отражавшие серость низкого неба. Крупные льдины дрейфовали по жидкому стальному зеркалу мутными стекляшками, дальний берег угадывался лишь по обрамлявшим его горам — отсюда они казались не больше ногтя.
— Стой здесь, — велел Герберт. — Сейчас вернусь.
Ева оглянулась на ряд невысоких разномастных домов, тянувшихся вдоль берега, фасадами выходя аккурат на набережную. Если б их обитатели вздумали выглянуть из окон, от любопытных взоров Еву скрыл бы ствол раскидистой ивы, нависшей над парапетом, и ее ветви, струившиеся вниз серебристым льдом.
Но все-таки…
— А если кто-нибудь увидит, как я терпеливо дожидаюсь здесь дракона, он ничего не заподозрит?
— Посмотри на себя. Полагаю, догадаешься сама.
Когда некромант исчез, Ева опустила взгляд на собственные руки: не увидев ничего, кроме заснеженной брусчатки.
Надо же. Даже не заметила, как ее заколдовали.
Но, в конце концов, должны же треклятые чары невидимости хоть раз сыграть не против нее…
— Касательно твоей зубочистки у меня есть предложение получше иллюзий.
— Даже слушать не собираюсь.
— Я ее загубил, мне ее и чинить. — Мэт вещал со смиренностью кающегося грешника. — Брось, златовласка. Знаешь же, что лично против тебя я ничего не имею. Всей душой за вас болею.
— У тебя нет души.
— Если б была, рвалась бы от сопереживания.
— Разве что на крестражи.
— Можешь с чистой совестью проигнорировать мой бесценный совет, но хотя бы выслушай.
К моменту, когда вернулся Герберт, Ева ждала у заснеженного парапета, мучительно пытаясь забыть все, что сейчас услышала.
— Попутно разнес пару башен королевского дворца и подпалил центральный рынок, — доложил некромант, протягивая Еве рапиру. Невесть каким образом угадав выражение ее невидимого лица, насмешливо вскинул освободившиеся руки; он успел набросить плащ, за что Ева была ему искренне благодарна — теперь ей, не мерзнущей, было не так больно на него смотреть. — Не волнуйся, никто не пострадал. Я следил.