Она кивнула, забыв, что ее не видят. Уставилась на Люче: золотое мерцание зачарованного лезвия уступило место обыденному стальному блеску. Лишь по рукояти и угадывалось, что это тот же клинок.
Уже то, как просто Герберт держал его в руках, ясно намекало — по-хорошему самое время прибегнуть к гарантийному ремонту, если гномом тот предусматривался.
— Так чары правда иссякли, — обреченно констатировала Ева.
— Даже так управляться с ней легче, чем с обычным оружием. Но потому ее и смогли оттащить в королевскую оружейную. — В словах Герберта она не услышала особого сожаления — и хотела бы тоже его не испытывать. — Я мог бы наколдовать полную иллюзию меча, но так будет… честнее. И в чем-то проще.
Ева вспомнила то, что ненадолго вытеснило встревоженное удивление.
Еще секунду информация — слишком странная, чтобы быть ложью, слишком своевременная, чтобы не нуждаться в проверке — балансировала где-то на кончике языка.
— Я знаю, что это звучит бредово и ему нельзя доверять, но Мэт говорит, что гномьи клинки заколдовывают драконьим пламенем, дом матери Миракла неподалеку отсюда, в нем спрятан детеныш Гертруды, и он может помочь нам частично восстановить чары на Люче.
Ответом на эту скороговорку — свалившую в кучу то, что демон пару минут раскладывал по полочкам с терпеливой дружелюбной убедительностью свидетеля Иеговы — послужил тяжелый взгляд. Настолько тяжелый, что впору было почти пугаться.
— Говорю же, бред, — добавила Ева, пытаясь оправдать себя нервным смешком. — Детеныш Гертруды ведь все еще в яйце, в твоем замке, верно?
— Каким образом Мэт с тобой говорит?
Еще прежде, чем некромант уронил последнее из слов, медленных и весомых, как стальная дробь, — Ева вспомнила, сколько всего случилось с момента их двойной разлуки. И что толком обсудить случившееся им было немножко некогда.
— Ты ведь знаешь… что мы заключили сделку?
Задать этот простой вопрос оказалось куда сложнее, чем на одном дыхании выпалить конспект демонских советов.
Короткое, невыразительное движение, которым Герберт склонил голову чуть вперед, Ева расценила как кивок.
— Он теперь в моем сознании. Всегда. Из-за того, что я его впустила. — Под колючим взором некроманта, устремленным в прозрачную пустоту на месте ее лица, Ева почему-то опустила глаза. — Если не врет, пока я не умру окончательно.
Если разобраться, глаза она опустила вовсе не почему-то. Боялась, что Герберт если не словами, то взглядом подтвердит факт, который она прекрасно знала сама. Тот факт, что Ева Нельская не только убийца, но и беспросветная дура.
Однако когда бледные пальцы коснулись ее невидимого плеча, в этом не было и тени осуждения.
— С этим мы разберемся позже, — просто сказал Герберт. Сухое обещание в его словах успокоило Еву лучше любых цветастых утешений. — Драконье пламя, значит…
Задумчивость, с которой некромант посмотрел на пеструю линию домов, вполне красноречиво закончила невысказанную мысль.
— Только не говори, что ты ему поверил!
— Едва ли гномью сталь способен расплавить чих маленького дракончика. Если не поможет, по крайней мере не навредит, — заметил некромант рассудительно. Посмотрел в небо над столицей. — Дракону все равно нужно еще полетать над городом… чтобы не осталось незнающих.
Когда Герберт бесцеремонно отобрал у нее едва врученную рапиру, Ева не стала возражать. Даже мысль, что поблизости действительно может находиться новорожденный (или нововылупленный?) детеныш Гертруды, не вызвала у нее никаких эмоций.
Позже. Если это правда, она почувствует что-нибудь позже. Наверняка.
Пока она слишком устала.
— Придется тебе еще подождать. Тебя в дом Мираны защита все равно не впустит. Скорее всего, — добавил Герберт, пряча клинок в складках плаща.
На сей раз некромант пошел пешком. Притаившись за ивой, Ева следила, как тот удаляется, чтобы степенно подняться на крылечко симпатичного кирпичного домика за кованой оградой — ни дать ни взять коттедж с Тисовой улицы. Еще немного, и из окна порхнет полярная сова.
Кажется, матери Миракла за жизнь пришлось проделать долгий путь. Если в таком доме и могла обитать аристократка крови, то явно не слишком состоятельная.
Ева не знала, что Герберт сказал дворецкому. Или тому, кто открыл вместо него. Видела лишь, что дверь распахнулась, и спустя некоторое — очень непродолжительное — время некромант преступил порог.
Еще спустя некоторое — чуть более продолжительное — время дверь распахнулась снова.