Его глаза тоже напомнили Еве о канифоли. Тот же яркий янтарь, в котором можно увязнуть и пропасть. Плащ и королевский венец в волосах — то были единственные детали в его облачении, выдававшие, что это одежды короля; но не будь ни венца, ни плаща, ни гвардии кругом, Ева все равно поняла бы, кто перед ней.
— Я польщена, — проговорила Ева, — но не уверена, что мои подвиги стоят такой громкой молвы.
Естественно, дроу прекрасно понял ее слова. Переводческой магии снова было все равно, на какой язык их переводить.
— Надеюсь, лиоретта, вам доставила удовольствие встреча с соотечественницей?
Ева слабо улыбнулась.
Дроу оказались четвертой и последней делегацией риджийцев, которую они с Мирком приняли сегодня. Как-никак Риджия включала в себя четыре королевства, и вваливаться всей гурьбой было бы странно. Сперва король Керфи поприветствовал лепреконов, следом людей, затем эльфов.
Надо сказать, из всех волшебных народов дроу произвели на Еву наибольшее впечатление. Лепреконы очень походили на гномов — такие же маленькие и рыжие, разве что без гипнотической зелени в глазах, присущей обитателям Потусторонья. Люди ожидаемо не отличались от людей, разве что одевались как ролевики. Эльфы до скучного смахивали на толкиеновских, и не на веселый народец из Ривенделла, а на утонченных обитателей Лориэна — светловолосые, в струящихся одеждах, с лучезарными очами на прекрасных молодых лицах. Разве что их король выбивался из общего ряда.
Повелитель Дэнимон, Владыка Детей Солнца, был плодом союза эльфа и человеческой девы, и темные кудри типичного человеческого мальчишки странно смотрелись над его типично эльфийским ликом. Его супруга, Повелительница Кристаэль, и та больше походила бы на эльфийку — если б не кинулась Еве на шее с типичной непосредственностью типичной попаданки.
Когда-то Кристаэль звали Кристиной. Она родилась в Питере и попала в этот мир за пару лет до Евы. Она встретила Дэнимона, тогда еще принца, в первый же вечер своего пребывания в Риджии. Они поженились этой осенью. Она боится скелетов, но в Керфи они очень милые. Она любит танцы и мороженое. Ее можно звать Кристой. И все это Ева узнала от нее даже не за ту четверть часа, пока Миракл и Дэнимон беседовали за закрытыми дверьми смежного с залом кабинета, а за первые пять минут с момент знакомства — пока все вокруг, включая Дэнимона и Миракла, вежливо ждали, когда у Повелительницы эльфов иссякнет поток любви к землячке.
Хорошо хоть Ева успела отшатнуться, прежде чем ее чмокнули в ледяную щеку.
— Знакомство с супругой Повелителя Дэнимона ошеломило меня, — честно ответствовала Ева. — Полагаю, нам еще удастся переброситься словечком. — Полагаю, мне не отвертеться, поправилась она про себя. Криста всю аудиенцию безостановочно трещала у нее над ухом, рассказывая потрясающую историю своих приключений в чужом мире (типичный попаданческий роман с отважным принцем, любовью с первого взгляда, коварными врагами, похищениями, страдающей девой в темнице и свадебкой в конце), а напоследок посулила, что на вечернем приеме ждет от Евы ответной любезности. — Наверняка она не меньше моего скучает по дому и будет рада услышать, что произошло в нашем мире за время ее отсутствия.
Краем глаза она заметила движение. Еще прежде, чем тишину нарушило тихое «кха-кха». Это девчонка-знаменосец дроу поднесла к губам кулак, чтобы приглушить ехидный кашель — насколько кашель вообще может быть ехидным.
— Полагаю, в таком случае вы будете рады узнать, что в моей свите прибыла еще одна ваша соотечественница, — сказал Альянэл с улыбкой, призраком насмешки растянувшей его серые губы. — Сноуи, мой знаменосец.
— Снежана, если на русский манер, — добавила девчонка. Провела пальцем по переносице — снизу вверх, будто хотела поправить невидимые очки; тут же опустив руку, согнулась в поклоне. — Безмерно рада знакомству, лиоретта. Польщена быть представленной Вашему Величеству, тирин Тибель.
Она была вся в белом, и ее наряд больше подошел бы мальчишке-пажу, нежели девушке. Поверх рубашки наброшена бархатная курточка, бриджи заправлены в высокие сапоги — бежевая замша капельку разбавляла стерильную белизну. На риджийском девчонка говорила с акцентом, который Ева бы ни с чем не спутала. Особенно учитывая, что «русский» девчонка произнесла с типичным выговором уроженки Московии.
На миг Ева поймала взгляд Герберта, следившего за происходящим из первого ряда, и Мираны, возглавлявшей королевскую гвардию — и взгляды эти были предостерегающими.