Айрес смотрела, как расправляются его плечи: знаком, что ее наследник готов вернуться в мир, ждавший за границами ее уютной тюрьмы.
— Если ты спасешь ее, ты ее потеряешь.
— Она мне не нужна, — отворачиваясь, сказал Гербеуэрт тир Рейоль, Избранник Великого Жнеца. В глазах его ледяной бирюзой стыла зима. — Мне никто не нужен.
Две луны за окном безмолвно наблюдали, как открывается и закрывается дверь, ставя точку в его коротком визите.
Айрес Тибель, недавно утратившая право называться Ее Величеством, смотрела вслед племяннику — и на губах бывшей королевы играла улыбка темнее, чем самая темная и студеная ночь.
Глава 21. Silenzio
(*прим.: silenzio — безмолвие, молчание, тишина (муз.)
О том, насколько все плохо, Ева узнала следующим вечером, когда в ее спальню без стука влетел Мирк.
— Что ты ему сделала? — выдохнул он, не дожидаясь, пока резко оборванная мелодия затихнет, запутавшись в бархатных складках кроватного балдахина.
Ева не вылезала из-за инструмента почти весь день. Порой жалея, что не может стереть пальцы в кровь; а даже если б могла, не ощутила бы боли. Даже музыка не сумела до конца отвлечь от воспоминаний о вчерашнем. От мыслей. От сожалений.
От мучительных раздумий о том, о чем сейчас думать точно не стоило.
…«я знаю, как вернуть вас домой»…
Ева в замешательстве опустила смычок, задев им парчовую обивку стула:
— Я не…
— Уэрт сегодня явился во дворец. Велел приготовить все, что нужно для ритуала. Хочет, чтобы Айрес была там, «ведь она заслужила это увидеть». — Его сжатые кулаки обливала кожа тонких перчаток; Мирк даже не скинул плащ, и снег с его сапог сыпался на ковер осколками тающей глазури. — Он призывает Жнеца.
Ева не сразу поняла: этот странный жалобный звук, похожий на стон перетянутой струны, смешавшийся с отголосками Апокалиптики, слетел с ее губ.
…она боялась и ждала вечернего визита. Не Миракла, конечно. Боялась заглянуть Герберту в глаза и увидеть там то же, что стыло в них перед их прощанием. Боялась, что не сумеет сказать «прости». Боялась, что снова сорвется и вместо «прости» скажет нечто совсем иное, потому что в глубине души еще злилась — за ревность, за несправедливость обвинений, за то, что даже не подумал протянуть руку ей, упавшей, корчащейся на полу.
В один миг все это стало до глупости, до слез неважным.
— Я знаю, это ты. Только ты смогла отговорить его. Только ты могла толкнуть его обратно.
— Я… не хотела, — прошептала Ева. Не желая оправдываться, просто сейчас это было единственным, что она могла сказать.
— Верю. — В голосе Мирка скользнуло то, что никогда раньше не проявлялось в нем под этой крышей — холодная властность короля Керфи. — Тем не менее я очень хочу знать, почему за один вечер мой брат снова превратился в того заносчивого засранца, с которым я имел несчастье видеться последние шесть лет.
Будь ответ не таким болезненным, Ева бы даже подчинилась. Такому Мирку сложно было не подчиниться. Но она просто сидела, глядя в его лицо, расплывавшееся в полумраке невнятным светлым пятном.
Странно. Она ведь даже не плакала.
— Твоя мама… Мирана сможет отправить меня к нему? Сейчас?
Собственный вопрос даже она расслышала с трудом.
К счастью, Мирк все понял и так. К еще большему счастью — вместо пыток новыми расспросами просто отвернулся к двери.
— Я узнаю.
Вместо всех иных возможных слов прозвучал лишь стук, с каким дерево соприкоснулось с деревом, оставляя Еву в одиночестве.
— Если ты волнуешься, что утратишь память об этом мире, — сказал Мэт, нарушив тишину, впервые за день воцарившуюся в сознании, — можешь не волноваться.
— Сейчас это последнее, что меня интересует, спасибо.
— Вот с магией там паршиво, сама понимаешь. Но память останется при тебе. Можешь утешить малыша тем, что до конца жизни будешь плакать в подушку, вспоминая его прекрасное личико.
— Тебе-то откуда знать?
— Я демон или кто?
Ева смотрела на дверь: не видя ничего, кроме лица Герберта, с каким он говорил, что отказывается от призыва. Насмешливого. Человечного. Это было всего лишь этажом ниже, всего несколько дней назад.
Как мог один вечер, один час, один разговор перечеркнуть все, к чему они шли так долго?..
Госпожа полковник вошла в комнату, как на плац, даже в домашних туфлях чеканя каждый шаг.
— Мирк мне сказал, — кратко отрапортовала Мирана. Жестом — коротким движением двух пальцев, словно приглашая на бой — велела Еве приблизиться. — Полагаю, Эльен угостит меня фейром, пока вы с Уэртом беседуете по душам.