— Ева…
— Тебе понравится. Поверь, — не оборачиваясь, бросила она Герберту на уже приготовленные возражения. — Ты ведь мне веришь?
Награжденная молчанием, Ева кивнула драконице, в глазах которой плеснулось ленивое любопытство — и, вскинув смычок, приготовилась к наизусть заученной последовательности движений в этом танце атаки.
Огненный плевок. Взмах когтистой лапой. Прыжок. Ева полетела вверх, навстречу струе огня…
И за миг до того, как та расплескалась о прозрачную стенку щита, рывком взмыла еще самую капельку выше.
Почти касаясь ногами огненного золота, плещущего в воздухе под ней, девушка побежала вверх по мосту драконьего пламени: длинными легкими прыжками, перемахивая по несколько метров за каждый. Гертруда чуть задирала морду, направляя огонь выше, пытаясь ее достать — но Ева всякий раз прыгала раньше, чем ее усилия увенчивались успехом. И к моменту, когда у драконицы закончилось дыхание, уже была почти у самой драконьей пасти.
Когда плескучая золотая струя под ее ногами исчезла, Ева спланировала вниз, увернувшись от клыков, очень убедительно щелкнувших прямо над ней. Чиркнув смычком по чешуе на драконьей шее, оставив на ней россыпь голубых искр, с чистой совестью полетела вниз.
— Вот, — горделиво изрекла она, аккуратно приземлившись точнехонько на воду, не выпустив смычок из пальцев.
Со смычком они тренировались, ибо сочли его наилучшей заменой Люче, которую по понятным причинам лучше было приберечь (хотя бы до генеральной репетиции накануне прилюдного свершения эпичного подвига). В конце концов, раз рапира управлялась так же, как смычок — силой мысли, — замена была действительно почти равноценной. Конечно, им еще придется подумать, как нанести удар достоверно, одновременно не поранив Гертруду; но со смычком Ева уже научилась фальсифицировать атаку. Если поначалу тот рвался ударить со всей волшебной силы, то сейчас позволял владелице после эффектного замаха коснуться цели почти неощутимо.
— Прощайте, небеса, песнь моя спета, — скучающе пророкотала Гертруда, не без театральности хватаясь лапой за задетое место. Тут же опустила ее: — Я бы рухнула наземь в предсмертной агонии, но тогда от этих милых… зарослей вокруг мало что останется.
— Нет причин сомневаться в вашем артистизме. — Герберт следил, как Ева приближается к нему; в призрачном свете смычка улыбка, проявившаяся на его губах, казалась еще неуловимее, чем на самом деле. — Зрелищно, ничего не скажешь.
— Я же говорила, что тебе понравится.
Принимая протянутую ей руку, Ева поймала себя на том, что ответила весьма и весьма довольно. Пожалуй, даже капельку самодовольно. Судя по усмешке Герберта, с которой он рывком втянул ее на бортик, от его внимания это не укрылось.
Но, судя по доброте этой усмешки, осуждать ее он даже не думал.
— Вы развлекли меня, ребятки, и приятно было вас послушать, однако мне пора в обратный путь, — когда они застыли друг против друга — в расстоянии самую капельку ближе приличного, в напряжении самую капельку ближе дозволенного — деликатно подытожила Гертруда. — Когда я снова вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
— Не хотите проведать… детеныша? — спросила Ева, решив, что «яйцо» в данном случае будет не самым удачным словом.
— Ни к чему. Я слышу его отсюда. — Драконица смотрела на крыши замка, отделенного от него несколькими ярусами заснеженного сада; солнце в ее глазах затенила задумчивость. — Ему все нравится… считает это новым своим гнездом. И песня сокровищ, что его окружают, красива. — Когда Гертруда опустила взгляд на некроманта, взгляд этот был непривычно мягким. — Ты хорошо с ним обращаешься, избранник Жнеца.
— Его сохранность входит в условия моей клятвы, — сдержанно откликнулся тот. — Как вы и говорили, я отвечаю за него головой.
Ева, пятью днями ранее наблюдавшая, как любовно некромант обустраивает в одной из нежилых комнат «гнездышко» для яйца (в строгом соответствии всем инструкциям, полученным от его матери), промолчала. Она тогда пошутила, что Герберт будто кукольный дом для новой игрушки собирает — на что получила тот же равнодушный ответ. Заставивший Еву лишь пуще подозревать, что на деле Гербеуэрт тир Рейоль получает искреннее удовольствие от этой редкой и почетной возможности: присматривать за столь трогательной ценностью, как еще не рожденный драконенок.