Может, у королевы просто не было сил. Учитывая, кто держал купол на половину немаленькой площади, благодаря которому они все еще дышат.
Против Мертвой Молитвы не существовало блоков. Ни одному магу не удавалось защититься от нее куполом — никогда. С другой стороны, ни один маг — во всяком случае, за немаленькую жизнь и немаленький опыт Мираны Тибель — не был настолько силен, чтобы блокаторы разлетелись на его запястьях без посторонней помощи. Люди вокруг тоже об этом думали: Мирана заметила, как смотрят на свергнутую королеву даже ее собственные гвардейцы.
Благоговение в этих взглядах могло бы ее взбесить, если бы в этот миг Мирана позволила себе чувствовать хоть что-то.
— Что произошло? Почему…
— Наверное, Уэрт ошибся с рунами. Призыв удался, но сила Жнеца прорвалась сквозь гексаграмму. Не знаю. — Айрес стояла на эшафоте, но смотрела сверху вниз тем же взглядом, каким взирала на подданных с тронного возвышения. — Я пойду к нему… постараюсь понять, что случилось. Думаю, мне удастся подойти достаточно близко.
Мирк выбежал из храма одновременно с тем, как Айрес подняла руки чуть выше. Мирана вскинула клинок, но о зачарованную мантию короля не разбилось ни смертоносное заклятие, ни арбалетный болт.
Лишь купол над трибуной немного сжался, отодвинув убийственный свет дальше от перепуганных людей.
— Надеюсь, Жнец скоро покинет его тело. — Кожа королевы выцвела почти добела: сдерживать божественную силу даже ей давалось нелегко. — Вам лучше уйти. На случай, если у меня ничего не выйдет.
— Ты…
— Забирай Мирка и уходи. — Обведя взглядом толпу, она даже улыбнулась немного. — Не бойтесь. Я сделаю все, чтобы сегодня в Керфи больше не оборвалась ни одна жизнь. Мы и так потеряли слишком многих.
Мирана не знала, действительно ли бывшая королева усиливает свой голос чарами.
Как бы там ни было, ушей слушателей он достиг.
Мирана не заметила, кто первым протянул руки к эшафоту. Должно быть, кто-то из тех, кто остался верен Айрес: такие были. Но благоговейное «спасибо, моя королева» она услышала — слова эхом зашелестели над площадью, сперва робко, потом все громче, по мере того как ширился лес рук, благодарно протянутых к женщине, сохранившей им жизни.
Так, должно быть, почти четыреста лет назад на этой самой площади протягивали руки к Берндетту.
Айрес не улыбнулась. Лишь коротко, почти незаметно склонила голову — великодушным, королевским жестом. Оглянувшись на гвардейцев, согнувшихся в поклоне за ее спиной, кивнула и им, точно командуя «вольно».
Когда она медленными, осторожными шагами, словно удерживая на вытянутых руках невыносимую тяжесть, двинулась к лесенке, чтобы спуститься вниз — Мирана поняла, почему Айрес Тибель не собиралась ни убивать их, ни бежать. В этом не было нужды.
Только что свергнутая королева спасла всех заблудших, неблагодарных детей, которых боги определили ей в подданные. Пока новый король беспомощно смотрел, как они умирают.
Только что свергнутая королева благородно рискнула жизнью, чтобы свергнувший ее племянник мог спрятаться под матушкиной юбкой — или фалдами мундира, неважно. Спастись, бежать, отсидеться в стороне, ибо ничего большего он сделать не мог.
Только что Айрес вернула свое королевство без боя.
Мирана посмотрела на сына, сосредоточенно просчитывавшего что-то на ступеньках Храма Жнеца. На Дауда, обнимавшего дочь. На Соммитов, прижавшихся друг к другу в стороне. Если убийца следил за королевой с прищуром кота, готового к охоте, на лице главы семейства Соммит читалось обреченное осознание проигрыша.
Но Айрес не могла знать, что все будет так. Или могла? Даже если это ее рук дело, сейчас они бессильны: им ничего не доказать, не остановить ее, не атаковать без риска для города и его жителей, не обвинить так, чтобы люди не начали роптать…
— Уходите, — повторила Айрес, неотрывно глядя на трибуну, где затерялся в белом свете ее наследник. — Надеюсь, я смогу ему помочь.
— Лжешь, тварь.
Одинокий, полный ненависти голос разнесся над толпой звонко, как пощечина.
Айрес посмотрела на того, кто проталкивался к помосту сквозь сбитых с толку людей — и мысок ее туфли завис над первой ступенькой короткой лесенки.
— Вы подлая, лживая, двуличная тварь, Ваше Величество, — сказал Эльен, поднимая над головой книгу в старой, истрепанной веками коже. — Потому что вы поможете ему лишь одним способом — кинжалом в сердце. И вам это прекрасно известно.
— Если что, именно это я и подразумевал под глупостями.
Ева не ответила. Хотя слышать голос Мэта в кои-то веки было приятно. Всяко приятнее, чем шепот смерти впереди и хруст костей под ногами: она старалась переступать через тех, кому не суждено было сегодня покинуть праздник, но их было так много, что прикрывающая кости одежда почти закрыла собой и брусчатку, и снег.