Взгляд сам потянулся к среднему ящику тумбочки рядом с раковиной.
…ее успели признать погибшей. Все камеры и видеорегистраторы, которые могли бы зафиксировать ее исчезновение, заглючили ровно в этот момент — видимо, так электроника реагировала на прореху. И несмотря на то, что по крайней мере десяток человек видели, как она растворяется в воздухе, в полиции все они в один голос показали, что Еву затащили в машину с заляпанными грязью номерами, после чего увезли в неизвестном направлении. Показания, правда, слегка разнились: кто-то грешил на белый джип, кто-то на серый минивэн, но в целом разница была невелика.
Еве становилось почти смешно от мысли, что не только в сказочной стране она успела побывать мертвой и воскреснуть.
Конечно, бюрократическая машина вернула ее к жизни, неохотно выплюнув необходимые документы. И, конечно, ее возвращение — вымокшей до нитки, почти год спустя, в той же одежде, с вещами, но без памяти обо всем, что произошло после ее встречи с машиной — выглядело чертовски подозрительно. Для всех, и для родителей в первую очередь. Но психиатры, к которым Еву пытались отправить, чтобы побороть амнезию и посттравматический шок, до странного легко верили ее честным глазам и лаконичному «ничего не помню». Полиция отказалась искать неведомых маньяков, заявив, что девочка просто воспользовалась случаем, чтобы сбежать из дома, и хорошо что вернулась. Мама, пару дней бушевавшая ураганом в халате, намереваясь обратиться в вышестоящие инстанции, через эту самую пару дней вдруг задумчиво заметила за ужином, что и правда: главное, что Ева вернулась. Так ли важно, откуда и почему? И надо ли тратить на поиски злодеев время и силы, которое они могут провести вместе? Раз уж она в целости, сохранности и даже без следов насилия, ну, не считая шрама на груди…
Динка и вовсе на злодеев плевала с самого начала. Просто радовалась, что может снова обнять свою дурилку и с чистой совестью отобрать у мамы сигареты. Как папа радовался, что может поить воскресшую младшенькую куриным бульоном, пока та оправляется от воспаления легких: прогулка под дождем, да еще после высокогорного прощания, не прошла бесследно…
Выключив вдруг опротивевшую мелодию, споласкивая тряпку под теплой водой, Ева все еще смотрела на средний ящик — где среди открывашек, половников, рулонов фольги и прочей кухонной утвари лежало то, что едва ли можно было отыскать на кухне среднестатистической российской хозяйки. Даже если эта хозяйка не-совсем-среднестатистическая студентка консы и артистка оркестра Большого Театра.
…мир затирал следы. Юлил, подтасовывал факты, подкидывал улики, стараясь залатать возникшую дыру всеми возможными способами. Как мог восстанавливал порядок вещей, так грубо нарушенный девочкой, которая никак не должна была вернуться из сказки, куда ее так грубо отправили.
Мир и правда хранил свои границы — и правду о том, что эти границы существуют.
Интересно, что бы Ева делала, если бы все оказалось не так просто. Если бы окружающие решили копать до конца. Если бы ее упорному «ничего не помню» не верили. Сидела бы она сейчас в палате с мягкими стенами? Или все так же сошло бы с рук — и ей, и несуществующим похитителям? В конце концов, полиция и без всякой магии частенько не любит ловить даже существующих преступников, да и психиатры психиатрам рознь…
Масло, взбитое с яйцами и медом, тихо таяло в миске, когда Ева все-таки открыла ящик: чтобы, вытащив пластмассовую коробку с делениями для столовых приборов, достать из-под нее голубой кристалл на кожаном шнурке.
Так себе тайник. Но она и не дневник Берндетта прячет.
Шесть лет назад, прежде чем позвонить в родительскую дверь, она сунула в горшок с искусственным цветком, украшавший подъездный подоконник, две вещи. Кристалл — и карту памяти, куда заранее сбросила с планшета и телефона всю ценную инфу, включая немногочисленные фото, что успела сделать в другом мире. Естественно, карту она вытащила задолго до того, как отдала планшет Снежке: мысль, куда пристроить гаджет, если все выгорит, скользнула у нее еще во время сборов к третьей попытке. В горшок та отправилась, потому что Ева знала — все ее вещи будут обшарены в поисках возможных зацепок, и лучше позаботиться о том, чтобы этих зацепок не нашли.
Опасения, что за неделю, через которую она смогла забрать свои сокровища обратно, кому-то в кои-то веки понадобится протереть пыль с пластмассовых листьев, не оправдались.
Карта сгорела. Просто не читалась ни одним устройством, превратившись в бесполезный кусок пластмассы. Кристалл, как ни странно, уцелел. Ожидать, что он рассыплется на кусочки или превратится в пыль, было бы логично, но нет. Артефакт пережил путешествие между мирами в целости и сохранности.