ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 26.02:
Ева воззрилась на браслет, отсроченной смертью мерцавший на запястье.
Ясно. Регенерация была призвана поддерживать ее тело в одном неизменном состоянии. Теперь, когда она замедлилась, Ева потихоньку превращается из почти-живой в почти-мертвую. И первым, конечно же, начинает страдать мозг и ясность мыслей.
Может, в нормальных условиях она бы и протянула без целебной ванны дольше, но при всех сложившихся обстоятельствах…
— И что вы собираетесь делать? — спросила она, не поднимая глаз.
— Посмотрим, насколько малыш Уэрти умнее меня. Вдруг мои методы окажутся не хуже тех, что использовал он. — Ева почувствовала, как на нее насмешливо и пытливо воззрились сверху вниз. — Если, конечно, ты не поступишь как благоразумная девочка и не расскажешь, каким образом тебя удерживали в шаге до превращения в настоящее умертвие.
— Даже если расскажу, вряд ли это вам поможет, — вяло откликнулась Ева, глядя на отблески волшебных кристаллов и каминного огня в изрезанном шелке. — Я же не знаю, что именно Герберт там намешивал.
Последнее вырвалось у нее случайно, но Кейлус не замедлил воспользоваться промашкой:
— Намешивал? Стало быть, речь о питье? Хотя нет, нет, в твоем состоянии… компрессы? Или ванна?
Ева помолчала. Собрав всю решимость, которая осталась в медленно отчаивающейся душе и тускнеющем сознании, посмотрела на мужчину, державшего ее в плену.
— Отпустите меня, — повторила она, возвращаясь к тому, на чем они расстались вчера. — Если я просто тихо сгнию здесь, я уже никак вам не помогу. И никому не отомщу.
Последние слова, добавленные на вдохновенном наитии, как будто заставили Кейлуса помрачнеть. Хотя, может, Ева уже додумывала себе то, что ей хотелось видеть.
— Я посылал Юми за тобой. Чтобы ты присоединилась ко мне в гостиной. — Ей протянули руку, но Ева, которую не устраивал подобный перевод темы, не торопилась принимать помощь. — Если хочешь, можем продолжить беседу там, — устало добавил Кейлус. — Перед камином препираться комфортнее, чем здесь.
— Здесь тоже есть камин.
— Зато там ты не помешаешь Юми убрать… то, что ты сделала.
Сидеть в окружении свидетельств ее недавнего безумия Еве и правда не слишком хотелось. Так что, стиснув зубы, она все же позволила поднять себя с пола (встать самостоятельно оказалось небольшой проблемой) и препроводить в гостиную: не золотую, с роялем, а синюю, где у камина услужливо ждали два глубоких кресла, а на столике между ними — початая бутылка местного вина и бокал. Ожидаемо — всего один.
— Стало быть, ты просишь дать тебе свободу, — без обиняков сказал Кейлус, когда они сели, первым возвращаясь к прерванному разговору.
Ева протянула руки к огню, собираясь с мыслями. Учитывая ее состояние, это было довольно-таки нелегко. А еще она знала, что не может мерзнуть, но сейчас ей почему-то было холодно: должно быть, снова шалости гипоксии и отмирающих нейронов.
Она умирала. По-настоящему. Чувствуя это отчетливо, как никогда прежде. И страшно ей было, как никогда прежде, даже в замке у Гертруды.
Потому что умирать ей очень, очень не хотелось.
— Я не знаю, зачем вам корона, но чтобы ее получить, вы должны обручиться с девушкой, воплотившей пророчество. — Ева заговорила с максимальным спокойствием, которое оставил ей страх, всепоглощающим сизым туманом клубившийся в душе. — Я не смогу воплотить его с браслетом на руке. И упокоенной — тем более.
— Но сможешь, если согласишься помогать мне. И действовать во имя моих интересов.
— Каких интересов? Сделать вас королем? — она раздраженно следила, как Кейлус наливает себе что-то, весьма походящее на шампанское. На сей раз в распитии благородных напитков обошлось без прислужников-скелетов, и хотя те все равно не могли ничего подслушать, беседовать тет-а-тет ей было куда комфортнее. — Я знаю, кто должен взойти на трон на самом деле. То, что вы гений музыки, не делает вас гением в играх престолов.
— Благодарю за лесть, но этим меня не подкупить.
— Это не лесть. И король из вас выйдет плохой.
— Из Уэрти вряд ли будет лучше. Он ученый, не правитель. — Глоток Кейлус сделал словно бы в раздумьях: не то над тем, насколько ему нравится опробованное, не то над правдивостью прозвучавших слов. — Хотя дела в Шейнских землях идут неплохо, вынужден признать.
— Это опасные игры, лиэр Кейлус. И ставка в них — жизнь. Не только ваша, — сказала Ева, удержавшись от опрометчивого выпада касательно кое-каких его фатальных заблуждений. — Откажитесь от того, что вы хотите сделать. Если не ради меня, ради себя… и того, кого любите.