Когда энониец выбежал на рыночную площадь, он увидел тут и там горящие костры. В спустившейся на город темноте зрелище показалось бы даже красивым, если бы не толпы перепуганных людей, метавшихся туда-сюда среди горящих хижин. Браэнн вынырнул ему навстречу из-за кучи досок и пустых бочонков, выполнявших роль фортификационных укреплений. Широкое лицо десятника было покрыто копотью, из-за чего казалось, что под шлемом вовсе нет лица - только покрасневшие от жара белки глаз и матово сверкающие зубы. Крикс хотел спросить его, как обстоят дела, но тот, не слушая, уставился на его синий доминантский плащ.
- Вконец сдурел? Убьют! - прохрипел он, и прежде, чем южанин успел что-то возразить, сорвал с него орденский плащ и бросил его в догорающий костер. - Вот так-то лучше…
Без плаща, символизировавшего его принадлежность к гвардии, "дан-Энрикс" ощутил себя раздетым. Но, похоже, спорить с Браэнном было бессмысленно.
- Они идут сюда! - предупредил какой-то молодой дозорный с окровавленной рукой.
Нагромождение пустых телег и досок перегораживали разделявший хижины проход, оставленный строителями лагеря для подвоза муки и хлеба. Энониец с ходу оценил, что место для обороны было не особенно удачным, так как при желании наскоро сооруженные укрепления возможно было обойти по Винной улице. Но выбирать не приходилось. Чтобы оцепить Шатровый город целиком, потребовалось бы поднять всех новобранцев из Зареченских казарм.
Взобравшись на импровизированную баррикаду, Крикс увидел множество людей, вооруженных кто во что горазд - цепами, пиками, дубинками и даже чем-то вроде кухонных ножей. Если бы не факелы, которые они несли с собой, Рикс вряд ли смог бы рассмотреть их в темноте - теперь же он отлично видел, что доспехов не было ни у кого, только некоторые надели куртки из вареной кожи.
Энониец прикусил губу. Просто идиотизм - переть на стражников в подобном виде… Но опьяненные погромами мастеровые этого не понимают. Они видят только то, что их гораздо больше, чем защитников Шатрового города. А легкая победа над десятком-другим беженцев уверила их в собственной неуязвимости.
И ведь эти люди - те же горожане, с которыми он когда-то защищал столицу от Безликих. Неужели они все сошли с ума?
- Целься… стреляй! - скомандовал где-то над ухом голос Браэна.
Десяток арбалетов дружно выплюнули стрелы. Кое-кто в толпе упал. Все остальные на мгновение остановились. За первым залпом выстрелов последовал второй, а потом третий. Крикс подумал, что болты для самострелов скоро кончатся, но Браэн отдавал приказы так хладнокровно, словно стрел должно было хватить до самого утра.
Разозленные погромщики сообразили, что укрывшиеся за стеной из досок и бочонков люди представляют более серьезную угрозу, чем казалось поначалу, и пошли на штурм. Крикс выпрямился во весь рост и выхватил Эльбрист из ножен. Какой-то горожанин к этому моменту почти вскарабкался наверх, и Крикс ударил его носком сапога в лицо, успев увидеть темные сверкавшие глаза и яростно распяленный для крика рот. Мятежник опрокинулся назад.
Над плечом Рикса свистнул чей-то дротик, и оруженосец коадъютора еще успел порадоваться, что кидавший промахнулся, прежде чем камень из самодельной пращи ударил его по колену. Энониец заскрипел зубами от внезапной тошнотворной боли. Почему-то вспомнилось, что точно так же Валиор когда-то охромел во время штурма энмеррийской крепости.
Второго нападающего он жалеть уже не стал, коротко рубанув его мечом. Кровь брызнула "дан-Энриксу" на сапоги. Людей вокруг все время прибывало, и раздумывать о том, что это - вчерашние булочники и портные, стало некогда. Теперь южанин дрался так, как будто перед ним были такийцы или "Горностаи".
…Когда Аденор проснулся, было уже около полудня. Впрочем, в свой столичный особняк он смог вернуться только далеко за полночь, когда бунт в столице уже был подавлен. Дом встретил Аденора полной темнотой и тишиной - испуганные слуги попрятались кто куда. Но, обнаружив, что вместо погромщиков явился их сеньор в сопровождении нескольких доминантов, они сразу же приободрились. Дурачье… как будто в случае чего лорд Аденор сумел бы защитить их от опасности!
Разбитое вчера плечо болело просто зверски, несмотря на обезболивающую мазь, наложенную Рам Ашадом во дворце. Впрочем, лорд Аденор всегда был слишком восприимчив к боли. Еще когда отец мечтал вырастить из наследника молотобойца в латах, Аденор прекрасно понимал, что это не его стезя. Удары деревянного меча по пальцам представлялись ему нестерпимыми, а глупое бахвальство сверстников на тренировочной площадке - просто пошлым. Умный человек всегда сможет добиться своего, не надевая на себя пуды железа и не потрясая топором, как делали мужчины в семье Аденора. Его батюшку за глаза называли Бешенным медведем, но, хотя нашлось бы очень мало смельчаков, которые не испугались бы Рейнарда фор-Лейверка, по-настоящему его никто не уважал. Аденор был очень рад, когда его отправили в Лакон. А после окончания столичной Академии он занял место своего отца в совете - благо, тот считал эти советы нестерпимо скучным делом. Но все-таки в одном отец был прав. Мужчина должен уметь защищать себя. Страшно подумать, что бы с ним случилось, если бы не Ирем и его гвардейцы.
Приподнявшись на постели, Аденор позвал слугу и хриплым голосом велел подать ему вина, а потом обессилено откинулся обратно на подушки. Сам Аденор предпочитал тарнийские сорта, но для гостей держал и эшарет, и вина из Энони, и даже ландорское. Может, послать бочонок белого ландорского мессеру Ирему? Он вроде бы предпочитает его всем другим…
Да нет, нельзя. Во-первых, за спасение собственной жизни Ирему пришлось бы подарить весь погреб. Во-вторых, с рыцаря станется решить, что этот дар - какое-то завуалированное оскорбление. В некоторых вопросах каларийцу напрочь изменяет чувство юмора.
После бокала ежевичного вина в голове Аденора слегка прояснилось. Он еще не был до конца уверен, что готов выйти из дома, но все-таки велел позвать цирюльника.
Вчера, приехав во дворец в компании Валларикса, Ральгерд почти не сомневался в том, что вечер встретит уже в Адельстане. Либо допрос арестованных у Старого моста мятежников позволит Ирему установить, кто сеял смуту в городе, либо - что еще вернее - Дарнторн и Фин-Флаэнн сотворят какую-нибудь глупость. Сам король, с которым ему пришлось провести остаток дня, держался с Аденором точно так же ровно и приветливо, как раньше, но теперь это казалось изощренным издевательством.
К полуночи во дворце снова появился недовольный и усталый коадъютор. Он доложил императору о нескольких погромах, прокатившихся по городу, и о попытке восставших снести Шатровый город. Под конец сэр Ирем кратко сообщил, что порядок в столице восстановлен, а потери среди стражи относительно невелики. В присутствии Ральгерда Аденора о заговорщиках не было сказано ни слова. Правда, потом император и его телохранитель удалились в аулариум Валларикса и долго что-то обсуждали. Оставшийся в смежной комнате лорд Аденор старательно прислушивался, но сумел установить лишь то, что в кабинете то и дело повышали голос. Стены были слишком толстыми, чтобы возможно было различить отдельные слова. Впрочем, лорд Аденор почти не сомневался в том, что предмет спора ему хорошо известен. Больше всего Ральгерд боялся, что король в конце концов согласится с Иремом. Он вообще не очень понимал, что заставляет Валларикса так упорно стоять на своем. В конце концов дверь кабинета распахнулась, и последняя долетевшая до Аденора фраза коадъютора "…как вам будет угодно!" - убедила его в том, что император победил. Ральгерд украдкой стер испарину со лба. Ну что ж, по крайней мере, эту ночь он проведет в своей постели.
- Я выделю вам своих людей, чтобы они проводили вас домой, лорд Аденор, - с улыбкой сказал Ирем Аденору, взяв его под локоть. Выглядело это почти идиллически - лорд Ирем явно шел навстречу пожеланиям Валларикса. Впрочем, как только они вышли в коридор, улыбка коадъютора тут же угасла. - Имейте в виду: если вы попытаетесь покинуть город, мои люди вас задержат.
Аденор ничуть не сомневался в этом - как и в том, что, пока он останется в столице, за каждым его поступком будут постоянно наблюдать люди из Ордена. Оставалось надеяться, что Дарнторн и все остальные понимали это так же хорошо. Аденору вовсе не улыбалось оказаться в Адельстане из-за легкомыслия своих сообщников.