- Нет! - процедил Дарнторн. Его лицо побагровело так, что Аденор забеспокоился, не разразит ли лорда Бейнора апоплексический удар. - Все это ложь и клевета. Но даже если бы я был виновен - то кто ты такой, чтобы говорить о моем аресте?.. Я веду свой род от древних королей, а ты - просто паршивый каларийский выскочка, который ненавидит старую аристократию. Все знают, что ты раскрываешь по три заговора на неделе, лишь бы только укрепить свое влияние на импера…
Договорить лорд Бейнор не успел - Ирем шагнул вперед и влепил Дарнторну затрещину. Это было настолько неожиданно, что даже наблюдавший эту сцену Аденор не сразу понял, что произошло - сначала он услышал хлесткий звук, и лишь потом увидел, как лорд Бейнор, пошатнувшись от внезапного удара, в беспримерном изумлении проводит языком по распухающей губе. Глава Совета даже прикоснулся к набухавшей кровью ссадине рукой, как будто бы никак не мог поверить в то, что с ним действительно могло случиться что-нибудь подобное.
- Сэр Ирем! Это уже переходит все границы, - возмущенно сказал Мартелл.
Каларийский лорд брезгливым жестом вытер о штаны ладонь, которой только что отвесил Бейнору пощечину - и только после этого взглянул на Мартелла.
- Вы ошибаетесь, если считаете, будто Дарнторн не нуждается в защитниках. Примерно час тому назад люди из его личной стражи предприняли неудачную попытку похищения наследницы престола, которую эта "жертва произвола" собиралась силой выдать за своего племянника. Принцессы в ее комнатах, конечно, не было, но зато пострадали несколько моих людей и юноша из Академии, который служит у Валларикса помощником секретаря. Измену лорда Дарнторна изобличают показания его бывших сообщников, бумаги, найденные нами в его доме и в особняке Фин-Флаэннов, и, наконец, груз золота, который он и его партия готовили к отправке в Гардаторн. Так что, кто-нибудь еще хочет выразить мне свое возмущение? Ван Рэ? Лан-Дарен?.. Нет?.. Ну и прекрасно. А вы, Дарнторн, не расходуйте впустую ваше красноречие. Оно вам еще пригодится на допросах. Впрочем… - Ирем смерил собеседника оценивающим, холодным взглядом. - Может быть, вы предпочтете умереть с мечом в руках, а не на эшафоте?.. Это как-то больше подобает благородному потомку древних королей.
Лорд Бейнор сделал гневное движение, как будто в самом деле собирался бросить каларийцу вызов - но в последнюю секунду он все-таки овладел собой и принял подчеркнуто равнодушный вид, как будто бы хотел сказать: "вы можете сколько угодно оскорблять меня - таково право сильного, но вывести меня из равновесия вам не удастся". Аденор подумал, что на его месте поступил бы точно так же. Глава Круга лордов был в гораздо меньшей мере воином, и гораздо более расчетливым политиком, чем его брат или племянник. Он отлично понимал, что разбирательство судебных дел затягивается по меньшей мере на недели, если не на месяцы, а за такое время может произойти очень многое - тогда как в поединке с сэром Иремом у него в любом случае не будет ни малейших шансов уцелеть.
Впрочем, сэр Ирем тоже понимал, что делает. Лорд Аденор не сомневался, что судить Дарнторна и его сообщников будут представители "имперской" партии - а на них молчание главы Совета произвело самое что ни на есть отталкивающее впечатление. Единственной вещью, которую эта публика считала еще более преступной, чем измена королю, была трусость. Аденору даже стало на секунду жалко бывшего сообщника.
Сэр Эймерик Фин-Флаэнн, почти такой же бледный, как колонна за его спиной, при последних словах сэра Ирема как будто бы очнулся и шагнул вперед.
- Мессер, позвольте мне увидеться с Валлариксом! Я должен сообщить ему крайне важные подробности по поводу того, как именно лорд Бейнор Дарнторн поддерживал мятежников из Внутриморья.
"Ага, - подумал Аденор. - Кажется, Эймерик сообразил, что дело пахнет жареным, и собирается купить себе прощение, выдав своих сообщников. Похоже, в этот раз все будет точно так же, как семь лет назад. Пара дней в Адельстане - и они начнут наперебой топить друг друга, чтобы только обелить самих себя".
Должно быть, эта мысль пришла не только Аденору, потому что Дарнторн с ненавистью покосился на мессера Эймерика.
Ирем насмешливо прищурился.
- Король предвидел, что кто-нибудь обязательно захочет получить у него… личную аудиенцию. На этот случай он заранее поручил мне и моим офицерам заменить его, поскольку сам он не желает принимать участие в расследовании этого дела. Но не беспокойтесь, господа; я непременно выслушаю каждого, кто пожелает что-то сообщить короне. Только, разумеется, не здесь, а в Адельстане… Рикс!
Один из выстроившихся у дверей гвардейцев выступил вперед и поклонился, прижимая снятый шлем к бедру. Лорд Аденор задумчиво приподнял бровь, жалея, что оруженосец коадъютора никак не может видеть самого себя со стороны. Сейчас, в кольчуге и наброшенном поверх доспеха орденском плаще, он был прямо-таки до безобразия похож на знаменитый гобелен, изображавший молодого Наина Воителя. Даже непослушная темная прядь, падавшая юноше на лоб и отчасти скрывавшая приметный шрам, была точь-в-точь такой же, как у Наорикса. Если бы "дан-Энрикс" мог это увидеть, ему бы пришлось признать, что слова Аденора относительно его происхождения не так беспочвенны, как энониец заявил вчера.
Когда их взгляды на секунду встретились, лорд Аденор с самым приветливым видом улыбнулся Риксу. Энониец на улыбку не ответил, но, по крайней мере, и не скорчил той презрительной гримасы, которая раньше неизменно появлялась на его лице при виде Аденора. Тот, кто знал упрямого мальчишку так же хорошо, как сам Ральгерд, признал бы, что это большое достижение.
- Уводите их, - приказал коадъютор своему оруженосцу, дернув подбородком в сторону Бейнора Дарнторна и его неизменной свиты, состоявшей из Фессельдов, Хоббардов и им подобных.
- Как прикажете, мессер, - с готовностью ответил Крикс, наклонив голову.
Пару минут понаблюдав за тем, как арестованных по одному проводят к выходу и перепоручают их конвою, уже дожидавшемуся в коридоре, мессер Ирем круто развернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из приемного покоя через противоположные двери, ведущие в личные апартаменты Валларикса.
Крикс лично проводил лорда Дарнторна в Адельстан. По счастью, от дворца до главной государственной тюрьмы было не так уж далеко, иначе Криксу было бы значительно сложнее пропускать мимо ушей все оскорбления, которыми лорд Бейнор без устали осыпал гвардейцев по дороге. Энониец чувствовал, что, если он начнет всерьез прислушиваться к словам лорда Бейнора, ему скоро захочется последовать примеру сюзерена и влепить главе Совета оплеуху. В этом ощущении было что-то пугающее. Прежде всего потому, что утренний поступок сэра Ирема оставил у "дан-Энрикса" смешанное впечатление. С одной стороны, южанин всегда недолюбливал Дарнторна, и внутренне возмущался наглостью, с которой тот продолжал держаться с лордом Иремом даже теперь, после фактического уличения в измене - поэтому, когда в ответ на очередную фразу Дарнторна раздался хлесткий звук пощечины, оруженосец коадъютора злорадно ухмыльнулся. Но позднее ему сделалось не по себе при мысли, что его сеньор ударил арестованного, и осадок от этого происшествия остался до сих пор. Помимо всего прочего, присутствие Дарнторна раздражло тем, что не давало выкинуть этот досадный эпизод из головы, и беспокоило южанина, как больной зуб.
Избавившись от общества главы Совета, Крикс испытал большое облегчение. Теперь можно было с чистой совестью вернуться во дворец, чтобы доложить лорду Ирему о выполнении его приказа. Перед этим он избавился от кольчуги, стеганого поддоспешника и полушлема, рассудив, что выслушать от сюзерена неизбежную нотацию по поводу ребячливой беспечности такого поведения все-таки более приятно, чем изжариться в своих доспехах заживо. А солнечный, практически безветренный апрель делал такую перспективу более чем вероятной.
Охраняющие вход в приемную Валларикса гвардейцы, которыми в этот раз командовал Эрлано, почтительно расступились перед ним, не задавая энонийцу никаких вопросов. С того дня, как Рикса стали допускать к присутствию на государственных советах, отношение к нему мало помалу изменилось. Прежде всего это отражалось в том, что в поведении рядовых рыцарей, не говоря уже о кандидадах, появилась странная почтительность, как будто бы оруженосец коадъютора принадлежал к числу старших офицеров. В теории это могло показаться соблазнительным, но на практике подобная почтительность казалась Риксу ледяной стеной, которая внезапно выросла между ним и его окружением.