Крикс задумался, что калариец станет говорить о нем самом лет эдак через пять. Скорее всего, коадъютор скажет, что до Рикса он ни разу не встречал противника, который в один день дерется превосходно, а на следующий день прыгает по площадке, как подраненная цапля…
Правая рука, которую оруженосец коадъютора предусмотрительно спрятал под перчаткой, ныла так, что меч в его руке казался Криксу раскаленным - в точности как тот, которым он пытался завладеть все эти месяцы. В конце концов "дан-Энрикс" отступил на шаг и знаком попросил противника о передышке. Его сюзерен, похоже, удивился, но все-таки бросил затупленный меч на утрамбованную их ногами землю.
- Что у тебя с рукой? - осведомился он. "Дан-Энрикс" понял, что от внимания каларийца не укрылось то, как неловко он сегодня держит меч.
- Так, ерунда, - слегка смутился Рикс. - Простой ожог.
Серые глаза рыцаря знакомо сузились. В прежние времена подобный взгляд, как правило, предшествовал серьезной выволочке за какую-то очередную выходку "дан-Энрикса".
- Значит, "простой ожог"?.. Дай-ка взглянуть.
Прежде, чем энониец успел что-нибудь ответить, Ирем уверенно перехватил запястье Рикса, сдернул с руки юноши перчатку и весьма бесцеремонно развернул ладонь к себе, чтобы удобнее было рассмотреть ожог.
Недавние попытки одолеть преграду, созданную Альдами, не приносили настоящего вреда, но тело внятно помнило испытанную в подземелье боль и реагировало так, как будто бы ожоги были самыми обыкновенными. Старая кожа облезала, оставляя после себя бледно-розовые пятна. Ирем хмыкнул, задумчиво созерцая след "ожога" и не торопясь ослаблять хватку на запястье Рикса. Энониец вытерпел это стоически, раздумывая, почему сэр Ирем временами обращается с ним так, как будто бы считает его семилетним. И еще - будет ли так всегда.
- Это ведь Очистительный огонь. Я прав? - спросил коадъютор несколько секунд спустя.
Крикс вздрогнул. Он никак не ожидал от Ирема подобной проницательности. Ну действительно, откуда каларийцу было знать, как выглядят ожоги от магического пламени?..
- Значит, ты все-таки нашел дорогу в подземелье, и теперь пытаешься самостоятельно достать меч Альдов из огня, - заметил коадъютор, выпустив его запястье.
Энониец не ответил, потому что это не было вопросом.
- А ты не задумывался, что Седой, возможно, завязал тебе глаза как раз затем, чтобы предотвратить подобное развитие событий?.. - спросил рыцарь. И, заметив, как южанин упрямо поджал губы, тяжело вздохнул. - Послушай, Рикс, ты зря теряешь время. Это ни к чему не приведет. Выброси эту блажь из головы, прошу тебя! Честное слово, иногда мне жаль, что зал с этим мечом просто не завалило при землетрясении. От наследства Альдов одни неприятности. И что бы там ни говорил Седой, мы справимся своими силами.
- Но этот Меч…
- Он пролежал в том подземелье четыреста с лишним лет. Пусть там и остается. Сделай одолжение, не трать своего времени на то, чтобы пытаться его достать. А если все-таки решишь пытаться дальше, то возьми у Рам Ашада мазь против ожогов. Руки у тебя, конечно, не отвалятся, это все-таки магический огонь, но если то, что говорил Валларикс, правда, то болеть должно даже сильнее. Может быть, продолжим?..
Ирем протянул южанину его перчатку. Крикс надел ее и поднял меч.
Их вторая схватка продолжалась значительно дольше первой, и была гораздо более свирепой. Крикс решил, что больше не позволит иллюзорной боли помешать ему сосредоточиться на деле, и будет сражаться с Иремом в полную силу. Энониец так увлекся, что даже не сразу понял, что коадъютор что-то ему говорит.
- Рикс, стой. Остановись!.. Так не пойдет.
Крикс слышал слова рыцаря, но далеко не сразу понял их значение.
- Да стой же ты! - сердито сказал калариец. Крикс остановился, тяжело дыша, и вопросительно взглянул на своего противника.
- Ты вообще-то понимаешь, что последнюю пару минут машешь мечом, как лесоруб? И напрочь забываешь о защите?..
- Разве? А мне показалось, что с защитой все в порядке. Вы меня ни разу не достали, - сказал Рикс, решив не уточнять, что сам он зацепил противника уже два раза.
- Потому что даже не пытался, - парировал коадъютор. - Я никак не мог сообразить, что с тобой происходит. Я уже давно не видел, чтобы ты сражался так же плохо, как сегодня. Ты совсем не думаешь о том, что делаешь. Это все из-за Меча?.. Или, может быть, у тебя случилось что-нибудь другое?
- Да… cлучилось. Я вчера поссорился с Лейдой Гефэйр, - неожиданно для самого себя признался энониец. Он еще ни разу не говорил с лордом Иремом о Лейде, оставляя это для бесед с Элиссив, Юлианом или Нойе, но сейчас Ирем ничуть не удивился, словно Рикс и раньше обсуждал с ним свои личные дела.
- Вот оно что. А по какой причине вы поссорились? - спокойно спросил Ирем.
- Кажется, она считает, что я мог бы уделять ей больше времени, - помедлив, произнес "дан-Энрикс". Эта фраза очень слабо отражала то, что говорила ему сама Лейда, и звучала глупо даже в его собственных ушах, так что южанин попытался объяснить точнее. - Она думает, что, если я иду в Книгохранилище вместо того, чтобы провести это время с ней, то это потому, что мне стало не интересно находиться в ее обществе. По ее мнению, если бы я действительно любил ее, я бы старался приходить почаще. И не думал бы так много о… других делах.
Ирем поморщился.
- Ты еще очень молод, Рикс. Запомни: как бы мало женщина не требовала поначалу, рано или поздно ей захочется, чтобы ты принадлежал ей целиком. Она захочет, чтобы ради любви к ней ты предал своего короля, или то дело, которому ты служишь, или свою страну - то есть, в конечном счете, самого себя. Все остальное - просто слишком незначительно, чтобы принять это как доказательство любви. Для любой женщины неразделимы совершенно разные понятия: "быть любимой" и "быть выше и важнее всего остального".
Рыцарь помолчал и сумрачно добавил:
- Впрочем, если ты когда-нибудь поддашься и действительно решишь пожертвовать всем остальным ради нее, она же первая тебя разлюбит. Пределом всех мечтаний каждой женщины, начавшей носить юбки, является мужчина, для которого она всегда будет на первом месте, и который будет жить лишь для нее одной. Хотя на самом деле они любят только тех мужчин, которые так никогда не делают.
Когда сэр Ирем только начал говорить, Крикс порывался перебить и возразить, что Лейда вовсе не такая, но потом он понял, что сэр Ирем сейчас думает совсем не о его подруге, и сразу раздумал вмешиваться. Рикс боялся лишний раз упомянуть об Айе, потому что опасался, что по его тону мессер Ирем сможет догадаться, что южанин что-то от него скрывает. С самого отъезда Королевы рыцарь делал вид, как будто он даже не помнит о ее существовании, но энониец очень сомневался в том, что это соответствует действительности. И сегодняшняя речь мессера Ирема служила тому самым лучшим подтверждением. "Дан-Энриксу" было неловко, словно он только что подслушал признание в любви, отнюдь не предназначенное для чужих ушей.
Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. Вряд ли коадъютор повторил бы то же самое, если бы до конца осознавал, что и кому он говорит.
- Думаю, нам уже пора вернуться в Адельстан, - сказал его сеньор тем временем, взглянув на пасмурное небо так, как будто бы действительно рассчитывал увидеть солнце и определить, который теперь час. - Правда, сегодня мы убили больше времени на разговоры, чем на дело, ну да ничего. В следующий раз можно будет начать пораньше. А сейчас пошли.
Крикс отступил на шаг.
- Я не могу, мессер. Меня ждут в Академии.