- Да Император же, - терпеливо, как для бестолкового ребенка, пояснил антарец.
Сайрем хрипло рассмеялся.
- Безусловно, Маслобойка. На все остальное - запросто, но только не на это. Дело, в общем-то, за малым - тебе нужно получить Звезду.
Крикс в несколько больших глотков допил отвар, который приготовил ему Пчелоед, но в сей раз даже не ощутил его горького, противно вяжущего вкуса. Конечно, Мэлтин говорил полную дичь, но рядом с этой околесицей все его размышления по поводу несправедливости судьбы разом поблекли и скукожились, и даже более того - стали казаться чуть ли не постыдными.
Может, единственное, о чем в самом деле стоило жалеть - это о том, что Звезды никогда не получал кто-нибудь вроде Маслобойки.
- Ну, я-то ладно, а вот Рику стоило бы дать Звезду. За то, что он ухлопал Бешеного принца, - совершенно не смущаясь смехом Сайрема, заметил Мэлтин. И потер заросшую щетиной шею.
Лар, устроившийся на углу стола, при этих словах довольно сильно вздрогнул.
Крикс с трудом сдержался, чтобы не покачать головой. Казалось бы, в Каларии нельзя не повзрослеть (точнее было бы сказать - не огрубеть), а между тем Линар уже который месяц здесь - но все равно ведет себя, словно ребенок. Утром, когда Пчелоед заговорил о том, как энониец бредил прошлой ночью, Крикс помимо воли ощутил себя ужасно тонкокожим и неприспособленным к войне. Но рядом с Ларом трудно было не почувствовать себя привычным ко всему на свете ветераном.
Перебив эти несвоевременные размышления, за спиной Рикса гулко хлопнула входная дверь.
- Вернулся, значит! - констатировала Ласка, сразу же заметив вновь прибывших. Крикс не удержался от соблазна и посмотрел на вошедшую девушку через плечо. Последние два дня еды у них было достаточно, и щеки Ласки уже не казались такими впалыми, как раньше. Она разрумянилась от ветра, темные волосы выбивались из короткой тугой косы, глаза сверкали. - Где тебя носило, а?
Крикс заставил себя отвернуться, потому что сидеть с вывернутой шеей было неудобно и довольно глупо. Он довольно быстро сбился бы со счета, если бы надумал выяснять, как часто за последние недели ему приходило в голову, что разведчица очень красива. Каждый раз, когда он думал об этом в присутствии Ласки, он смущался так, словно она могла каким-то образом подслушать эти мысли. А уж если вслед за этим ему вспоминался разговор, случившийся несколько месяцев назад на ночном привале - то впору было выходить на улицу и тереть пылающее лицо снегом.
Нет, он не был влюблен в Ласку.
И сегодня он ответил бы ей точно так же, как тогда. Другое дело, что сегодня он уже не стал бы вскакивать, увидев Ласку рядом, а, скорее, сам придвинулся бы к ней поближе, чтобы девушке было теплее между ним и Мэтином.
Когда на него внезапно навалилась целая гора забот, которые раньше касались только Астера, Крикс убедился в том, что Ласка - самая надежная союзница и самый лучший друг, какого только можно пожелать. Он доверял ей даже больше, чем Мэлтину или Сайму с Пчелоедом. Может, именно поэтому мелькавшие время от времени мысли о том, какая у нее пружинистая гибкая походка, или как красиво обрисованы тонкие губы, всякий раз казались ему неуместными и чуть ли не кощунственными, предающими их дружбу.
Но при всем при том он ничего не мог с собой поделать.
- Я ходил к ратуше. Хотел увидеть сэра Ирема, - ответил он.
- И как?..
- Мы встретились, когда он выходил из магистрата. Но он не пожелал со мной говорить.
Крикс сам удивился тому, как ровно звучит его голос. Тот, кто слышал бы его со стороны, наверняка решил бы, что речь идет о чем-то несущественном. Но Ласка знала его слишком хорошо, чтобы пойматься на такую удочку.
- Понятно, - коротко ответила она. И Крикс прочел в ее глазах невысказанное - "Сочувствую".
- Язь, Мэлтин, у вас тут еще осталось что-нибудь пожрать? - осведомилась девушка, резко меняя тему. А когда Мэлтин, кряхтя, стал вылезать из-за стола, чтобы достать из подпола какие-то продукты, незаметно улыбнулась Криксу, словно говоря - "Не раскисай".
Южанин слегка кивнул в ответ. Он и не собирался.
- Кажется, мне уже пора идти, - промямлил Лар.
Крикс удивленно обернулся.
- Что, уже?
Он успел начисто забыть, что чуть не выставил Линара вон, когда эсвирт только пришел сюда.
- Да… я кое-что вспомнил. В общем, мне действительно пора. Сэр Ирем будет очень недоволен, если вдруг вернется раньше, чем планировал, и не найдет меня.
Последний аргумент звучал довольно убедительно, но Криксу показалось, что Линар даже не думает о том, что говорит. Вид у эсвирта был такой, как будто бы он собирался с духом, чтобы снова сунуться за Риксом в гущу боя. Это настораживало.
- Может, тебя проводить?.. - осведомился Крикс на всякий случай.
Лар удивленно посмотрел на собеседника и замотал обросшей головой, как мокрая собака.
- Нет, ты что! Я сам дойду.
"Ты бы еще сказал - "Я же не маленький!"" - подумал энониец, едва удержавшись от улыбки. Ему доводилось видеть первогодков в Академии, которые выглядели солиднее Линара. И уж точно куда лучше могли бы за себя постоять.
- …Что вы хотели сообщить мне, монсеньор? - спросил Дарнторн, не без труда догнав мессера коадъютора, успевшего пройти почти пол-улицы от магистрата. Когда Ирем бывал занят важным делом или увлечен какой-то мыслью, он обыкновенно ходил так, что за ним приходилось почти бегать.
Голос Дарнторна дрогнул в конце фразы. Льюберт кожей чувствовал, что продолжавший стоять на ступеньках ратуши Пастух смотрит им вслед. Единственное, что сейчас имело значение - это то, успел ли Рикс рассказать мессеру Ирему свою историю. Если судить по бесстрастному виду рыцаря, пока что не успел. Но с лордом Иремом никогда нельзя сказать наверняка, о чем он знает, а о чем - не знает.
Ирем с невольным интересом покосился на Дарнторна. В последние месяцы Дарнторн и так-то выглядел нерадостным, а сейчас вид у парня был такой, словно он ожидал, что ему зачитают смертный приговор. Пару секунд поломав голову над тем, с чем это связано, но так ни до чего и не додумавшись, рыцарь ответил на вопрос:
- Известия для вас самые радостные, мейер Дарнторн. Нагорийское посольство сообщило, что лорд Бейнор жив и в настоящую минуту находится под Оршей вместе с остальными пленными. Наши предположения о гибели вашего дяди были преждевременными. Он не только жив, но даже, судя по всему, не ранен, - Ирему пришлось сделать над собой усилие, чтобы последняя фраза прозвучала без сарказма. Разумеется, бывало, что какой-то человек сдавался в плен из-за того, что был обезоружен, или выбит из седла, или, в конце концов, придавлен собственной убитой лошадью. Бывало всякое. Но в случае Бейнора Дарнторна так и казалось, что он сдался в плен намеренно, чтобы избавить самого себя от всех опасностей войны. Другое дело, что его племянник был ни в чем не виноват, и точно не заслуживал того, чтобы переложить на него всю ответственность за дядю. Поэтому Ирем удержался от вертевшихся на языке нелестных комментариев, закончив свою речь тем же спокойным, полуофициальным тоном:
- Послы дан-Хавернейма заверяют нас, что и Дарнторн, и остальные наши рыцари ни в чем не терпят недостатка. Мы еще не обсуждали вопрос о выкупе или обмене плеными, но, думаю, вы скоро сможете увидеть своего дядю. Поздравляю.
Рыцарь даже на секунду растянул губы в улыбке. Вид у Льюберта Дарнторна был таким, что его хотелось как-то подбодрить. Хотя, сказать по правде, Ирем предпочел бы, чтобы Бейнор Аракс Дарнторн удавился бы в плену на собственном ремне и раз и навсегда избавил коадъютора от хлопот, связанных с его персоной.
Лицо Льюберта Дарнторна прояснилось.
- Спасибо, монсеньор.
- Это еще не все, - заметил Ирем. - Лейхард Корван, взявший под свое покровительство жену Эзара и двух его сыновей, тоже отправил к нам послов. Он хочет объявить старшего сына Бешеного принца главным претендентом на престол, и собрать под свои знамена всех, кто не доволен Хавенреймами. Брат Бешеного принца - слабоумный, но если он унаследует престол Кайшера, то им станут управлять советники его отца. Четырехлетний принц Эзар Второй удобнее для тех, кто сейчас жаждет передела власти. Может быть, они об этом еще пожалеют - если принц окажется таким же полоумным выродком, как и его отец. Но это уже не наша забота. По большому счету, мне даже плевать, кто победит в этой войне - Корвальх с его сторонниками или Хавенрейм. Самое главное, что у дан-Хавенрейма теперь в прямом смысле земля горит под ногами. Вам должно быть лестно сознавать, что это - до известной степени - ваша заслуга. Я уверен, что теперь, когда вы можете снять траур, любой из имперских рыцарей сочтет за честь принять у вас обет.