Льюберт сглотнул. Ему ярко, во всех красках и подробностях, представилось, как прямо накануне его Посвящения - или, что еще хуже, сразу же после него - правда о Пастухе все-таки выплывает на свет. Он станет первым в роду Дарнторнов, с кого сорвали рыцарские шпоры. О таком позоре помнят даже спустя три-четыре поколения.
- Я… монсеньор, я лучше подождал бы до обмена пленными.
- Вы меня удивляете, Дарнторн, - хмыкнул сэр Ирем. - Говоря по правде, я впервые вижу юношу, который хочет не ускорить, а отсрочить собственное Посвящение. С чем это связано? Вы так заботитесь о том, чтобы ваш дядюшка мог лично стать свидетелем этого торжественного события?..
- Да, мессер Ирем, - быстро подтвердил Дарнторн.
В голове у Льюса было пусто, словно в винной лавке после годовщины коронации. Пожалуй, если бы сэр Ирем сам не предложил ему удобный повод, он бы ни за что не смог придумать ни одно хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение.
- Ну что ж, это вполне… естественно, - заметил рыцарь. Нервы Льюберта, и без того натянутые до предела, отозвались на эту вечную двусмысленность высказываний коадъютора тревожным звоном. Ирем же невозмутимо продолжал - Может быть, вы и правы. Торопиться некуда. Мир будет заключен, самое ранее, в конце зимы, так что вы в любом случае вернетесь в столицу уже рыцарем.
- "Мир"?.. - вырвалось одновременно у Дарнторна и сопровождающего Ирема Финн-Флаэна.
- Вы думаете, что война скоро закончится? - первым спросил сэр Альверин. Дарнторн даже немного удивился. С чего Альверину-то желать конца войны? Если судить по его репутации, он должен был любить ее больше всего на свете.
Впрочем, мгновение спустя Льюберт припомнил, что в столице младшего Финн-Флаэна ждала невеста. Судя по взволнованному выражению на лице Альверина, предстоящий брак был не из тех, которые знатные семьи заключают, не спросясь своих наследников. Наверное, он в самом деле рвался побыстрее оказаться рядом с этой девушкой.
"Мне бы его проблемы" - мрачно подумал Дарнторн.
В ответ на вопрос мессера Альверина Ирем выразительно пожал плечами.
- Нагорийские послы уже сегодня намекают на возможность мира. Но, если мы так и не возьмем Тронхейм, можно считать, что вся кампания провалена. Да, разумеется, мы сохраним Сокату и Берберис и оставим за собой весь Правый берег. Но вы сами понимаете, что истинный хозяин этой территории - тот, в чьих руках Тронхейм. Отсюда нагорийцы смогут совершать свои набеги столько, сколько захотят. А потом, рано или поздно, они соберутся с силами и снова выбьют нас на левый берег Инны. В Зимнем городе все это тоже понимают. Они будут защищаться до последнего.
- У них кончается провизия, - напомнил Альверин. Не столько возражая, сколько сообщая очевидный факт.
Сейчас они беседовали так, как будто Дарнторна здесь вовсе не было. Во всяком случае, ни коадъютор, ни Финн-Флаэн даже не смотрели в его сторону. Льюберт со странным удивлением почувствовал, что это его задевает. Хотя, казалось бы, ему сейчас должно было быть не до таких мелочей.
- Это не аргумент, - возразил Альверину коадъютор, мрачновато улыбаясь - Вы, конечно, слышали про оборону Западного форта?..
- Да, мессер. Если не ошибаюсь, ее возглавляли вы?
- Формально - нет. Но не об этом речь. После того, как у нас начала "заканчиваться провизия", мы продержались еще восемь месяцев, а потом к форту подошли имперские войска. Здесь будет то же самое. Как только зима кончится, и горы перестанут быть непроходимыми, дан-Хавенрейм пошлет на помощь Тровену свои войска и корабли.
- Но вы же сами говорите, что он хочет мира, - вклинился Дарнторн, не утерпев.
Сэр Ирем усмехнулся.
- Разумеется, он хочет мира. Но такого мира, при котором мы останемся формальными хозяевами Такии, а нагорийцы сохранят за собой Тровен. А вот мир, после которого равнинный Айришер, по сути, перейдет под власть Империи, ему совсем не нужен. На такое Хавенрейм не согласится даже при учете мятежа в Сэйхеме. Разумеется, если мы не захватим Тровен сами. Так что, полагаю, нам придется начать подготовку к штурму.
Лицо Альверина вытянулось.
- Но об этом уже много говорили, когда мы только подошли к Тронхейму - помните, мессер?.. И большинство наших военачальников сошлись на том, что штурмовать такую крепость - настоящее безумие. У нас нет шансов. Время года - самое неподходящее для штурма. Осадных машин у нас немного. И потом, сам Зимний город еще никогда никто не брал. Не факт, что его вообще возможно взять.
- "Не брал" и "невозможно взять" - далеко не одно и то же, мессер Альверин. Я слышал, будто Наорикс Воитель часто повторял своим военачальникам, что неприступных крепостей не существует. В этом отношении я склонен ему верить. Наорикс, в конце концов, не проиграл ни одного сражения, - ответил коадъютор тем насмешливо-мягким тоном, который так страшно раздражал его противников в Совете. Дарнторн вдруг подумал, что в подобные минуты Ирем делался похожим на зевающего леопарда. То же ощущение ленивой, но от этого не менее опасной силы. - Сейчас мы осмотрим Зимний город еще раз. А вечером соберем наших лордов и объявим им о подготовке к штурму.
Они как раз подошли к большой восьмиугольной башне, с которой открывался превосходный вид на город и на море. Башню эту нагорийцы называли Марир-Кхэн, Морской Дозорный. Льюберту порой казалось, что она была построена гораздо раньше, чем все остальные здания в Тронхейме, в незапамятные времена, когда на этом берегу не было ничего, кроме прибрежных валунов и чаек. Сейчас в башне разместились орденские рыцари, сопровождавший войско ворлок и сам мессер Ирем.
Охраняющие вход гвардейцы расступились перед коадъютором и его спутниками.
Пока они поднимались по крутой винтовой лестнице наверх, никто не разговаривал. Только на последней площадке Альверин заговорил - и тема, выбранная им, заставила Дарнторна взрогнуть:
- Мессер Ирем, когда мы вышли из ратуши, я видел вашего оруженосца, Рикса… Я подумал, что он искал вас. Может быть, это не мое дело, но почему вы не пожелали с ним разговаривать?
Лорд Ирем неохотно обернулся к Альверину. Вид у него был усталым - как подозревал Дарнторн, вовсе не из-за подъема по крутым ступенькам.
- Вы, возможно, удивитесь, но меня сейчас гораздо больше беспокоит нагорийское посольство, Зимний город и лорд Бейнор Дарнторн, оказавшийся в плену.
Когда Финн-Флаэн задал свой вопрос, Льюберт буквально впился в рыцаря глазами. Сердце у Дарнторна застучало втрое чаще, чем обычно - впору было испугаться, что кто-то из его спутников услышит этот стук. То, что сейчас скажет Ирем, волновало его куда больше, чем самого Альверина. Но увы - ответ мессера Ирема скорее сбил Дарнторна с толку, чем помог что-нибудь прояснить.
- Но, монсеньор, вы видели его лицо?.. - спросил сэр Альверин. - Он же наверняка решил, что вы нарочно его игнорируете.
- Способность моего оруженосца делать из всего ошибочные выводы меня давно уже не удивляет, - скучным голосом ответил рыцарь. - Не будем тратить на это время, мессер Альверин. Пойдемте. А вы, Дарнторн, подождите меня в комнате мэтра Викара - вот сюда, налево. Думаю, вы мне еще понадобитесь.
Войдя в небольшую комнату, служившую жильем для орденского ворлока, но все равно казавшуюся совершенно необжитой, Льюберт подошел к высокому окну. Прижался лбом к холодному, гладко отполированному камню и с трудом удержался от дурацкого желания покрепче стукнуться об него головой.
Сквозь щели в ставнях задувал январский ветер. Ледяными пальцами касался шеи, охлаждал пылающие щеки.
"Я так больше не могу" - подумал Льюберт.
А ведь не так давно казалось, что жизнь наконец-то повернулась к нему лучшей стороной… Он успел сотни раз представить, как он вернется из Каларии, получит, в соответствии с древним обычаем, аудиенцию у императора, и попросит его возвратить отца из ссылки и восстановить его во всех правах. "Убийце" Бешеного принца отказать не смогут. А когда отец снова окажется в столице, Льюберт будет уже рыцарем. И даже более того - "спасителем империи".