- Нет. Только четвертый, государь.
Четвертый. Ну конечно, как он мог забыть? - поморщился Валларикс. Ирем же говорил ему, что побратимы Рикса в Академии - некий Юлиан Лэр и… Марк Этайн. Да, вспомни он об этом раньше, никакой ошибки не случилось бы.
- Я прочитал письмо, которое твой отец адресовал моему секретарю, - Вне всякого сомнения, старый интриган как раз на это и рассчитывал. И, надо отдать ему должное, он своего добился. - В нем мессер Валерик упоминает, что ты знаешь два имперских языка. И еще айшерит. Это на самом деле так?
- Да, государь, - еще раз поклонился Марк. - А еще я неплохо понимаю по-аварски.
- В самом деле? - изумился император.
Маркий покраснел.
- Я стал учить аварский, когда мой отец отправился вести переговоры с Ар-Шиннором. Я подумал, что, возможно… - Этайн запнулся, словно вдруг подумал, что Валлариксу совсем не интересно знать эти подробности.
- Что, возможно, твой отец позволит тебе поехать с ним, - договорил за него Валларикс. - Я сам думал точно так же каждый раз, когда мой отец отправлялся на войну… Итак, ты изучил аварский сам, без чьей-то помощи? Nell"a?
- Dei, meyn Sheddo.
- Для человека, изучавшего язык по книгам, у тебя очень хороший выговор, - одобрил император.
- Я ходил в гавань слушать толмачей из Авариса. И старался подражать их выговору. Государь.
Валларикс махнул рукой.
- Оставь. Мы здесь одни, и тратить время, добавляя после каждой фразы "государя" - непростительное расточительство. Послушай, Маркий. Если ты мне подойдешь, то через твои руки будут проходить очень серьезные бумаги. Многое из того, что тебе нужно будет переписывать, составляет государственную тайну. Эти знания опасны… прежде всего для тебя же самого. Сможешь ли ты забывать все, что узнаешь, выходя за порог этой комнаты?
- Думаю, что смогу.
- Так сможешь - или только думаешь, что сможешь? - жестко повторил Валларикс. И интонация, и сам вопрос гораздо больше подошли бы сэру Ирему. Валларикс всякий раз чувствовал себя не в своей тарелке, когда приходилось говорить с кем-то подобным тоном. Но на сей раз выбора у него не было. Мальчишка должен был понять, что с ним не шутят. Этайн растерянно сморгнул, но сразу же поправился:
- Смогу. Я вас не подведу, мой лорд.
- Я же сказал, не надо никакого "лорда", - вздохнул Валларикс. - Ладно, ничего, потом привыкнешь. Итак, ты знаешь айшерит, тарнийский и аварский. Это не считая аэлинга. В твоем возрасте подобные познания - большая редкость. Честно говоря, когда я вызывал тебя сюда, я был уверен, что ты старше, но сейчас я начинаю думать, что это не так уж важно. Для начала сядь за этот стол и перепиши набело письмо, которое лежит поверх других бумаг. Когда закончишь, сделаешь с него две копии - одну на старом аэлинге, для книгохранилища, вторую - на тарнийском. Справишься?..
- Да, - быстро подтвердил Этайн. И, к удивлению Валларикса, действительно справился с поручением - причем быстрее, чем сумел бы мэтр Эйген, старший секретарь правителя.
Почерк у юного Этайна тоже оказался превосходным. И Вальдер решился. Да, Этайн, конечно, слишком молод, но ведь это дело поправимое.
И Марк остался во дворце. Довольно скоро император так привык к нему, что начал удивляться, как он раньше обходился без Этайна. В те три дня в неделю, которые Маркий проводил в Лаконе, уступая свое место мэтру Эйгену, его отсутствие ощущалось необыкновенно остро. Один этот немногословный, исполнительный парнишка заменял секретаря, писца и личного слугу. То есть Валларикс вообще-то не планировал оскорблять сына дипломата требованием каких-либо услуг, но Маркий рассудил иначе. Кажется, он всерьез вбил себе в голову, что об удобстве Валларикса некому заботиться, и взялся проследить за этим сам. Утром, когда император разбирал бумаги, Марк запросто мог подойти и как бы невзначай поставить на край стола поднос, и император отвлекался от бумаг, почувствовав разлившийся по кабинету аромат лепешек с маслом и горячего оремиса. Если удивленный этим неожиданным самоуправством своего секретаря Валларикс хмурился и говорил, что ни о чем подобном не просил, то Маркий только виновато улыбался. А на следующий день все повторялось заново. И понемногу император к этому привык. К хорошему вообще быстро привыкаешь.
- Ты дописал?.. - повторил он.
- Да. Все как вы сказали - по шесть марок серебром каждому члену экипажа, девять - кормчим, и по десять - капитанам. Экипажи с "Зеленого рыцаря" и "Морской Девы" определить на "Буревестник", как только его достроят. Семьям всех погибших - по двенадцать марок. Теперь нужна ваша подпись - и я прикажу отправить приказ в порт.
- Давай…
Валларикс расчеркнулся на листе, и Марк ловко присыпал свежие чернила мелким речным песком, чтобы быстрее высохли. Валларикс собирался отойти, но обнаружил, что Марк смотрит на него, как будто не решается что-то сказать.
- Что-то еще?.. - спросил Валларикс.
- Да. Я подумал… Как быть с экипажами тех кораблей, которые считаются пропавшими без вести?
Валлариксу совершенно не хотелось говорить на эту тему. Но, пожалуй, Марк был прав. Выживших после шторма и сумевших в целости вернуть свои суда в Адель он наградил. Семьям погибших государство выплатит какую-никакую компенсацию - гораздо меньше, чем ему хотелось бы, но чуть ли не больше, чем могла себе позволить истощенная казна. И все же каждый, кого так или иначе коснется действие его приказа, обязательно задаст себе тот же вопрос, что Марк Этайн.
- Ну что ж, я думаю, что семьям экипажей с "Беатрикс" и "Зимородка" тоже следут выплатить по двенадцать марок, - сказал Валларикс.
- Но, государь! - вскинулся Марк. - Никто не видел, как они погибли. Даже те, кто говорил, что "Беатрикс" несло прямо на скалы, утверждали, что наутро не нашли там никаких обломков. Они могли выжить.
Император качнул головой.
- Прошло уже больше месяца, Этайн. Будь они живы, они бы уже вернулись.
- Может, стоит подождать еще неделю?..
Нервы у Валларикса за этот последний месяц сдали так, что сейчас он едва не рассмеялся. До чего же хорошо быть четырнадцатилетним и надеяться на лучшее даже тогда, когда надежды уже нет!
Посмотрев на напряженное лицо Этайна, Валларикс кивнул. А про себя подумал, что на этот раз как-нибудь обойдется без услуг мальчишки. Для Этайна подписать такой приказ - все равно, что собственноручно похоронить своего побратима.
О том, чего это будет стоить ему самому, Валларикс предпочел пока не думать.
Ему с самого начала не нравилась мысль о том, чтобы "дан-Энрикс" покидал Адель. Но Ирем, который пил с ним вино перед отплытием в Каларию, поднял старого друга на смех. "Парень должен стать мужчиной. Лучше вспомни, как ты сам когда-то рвался на войну, - сказал тогда сэр Ирем. Чопорное обращение на "вы", как и коробившие Валларикса обороты наподобии "мой лорд", к радости императора, бесследно растворились в двух совместно выпитых бутылках "Пурпурного сердца". -По-моему, ты был не старше Рикса, когда мы с тобой выиграли наше первое сражение. Или ты уже все забыл?"
Валларикс сдавленно вздохнул. Конечно же, он помнил. И был вынужден признать, что Ирем в чем-то прав.
"…К тому же, - продолжал лорд Ирем, - Я при всем желании не смог бы объяснить ему, почему оставляю его здесь. Он мой оруженосец, и обязан следовать за мной, куда бы я не направлялся. Мне казалось, что ты этого хотел. Помнится, было время, когда ты буквально взял меня за горло с требованием взять его к себе на службу".
Такая трактовка вынудила Валларикса улыбнуться.
В этом был весь Ирем. Говорить о предстоящей им войне, словно о рыцарском турнире или развлекательной прогулке, а потом не спать ночами, обложившись картами и разрабатывая план кампании. Или упорно утверждать, что взял "дан-Энрикса" на службу против своей воли, но везде таскать мальчишку за собой и с увлечением рассказывать Валлариксу об их уроках фехтования.
Странно, что он тогда так сильно волновался за судьбу племянника, но совершенно не задумывался о том, что его лучший друг тоже может погибнуть. Ирем всегда казался императору почти бессмертным. Он возвращался из самых опасных мест живым и невредимым и приветствовал своего сюзерена так, как будто бы отсутствовал самое большее полдня. Казалось, что бы ни случилось, он всегда вернется и будет смеяться, пить вино и делать вид, что ему наплевать на всех и вся.