Объективное проявление следует за умственным размышлением; сначала идея, затем форма. Следует заметить, что взгляды, популярные среди многих теософов, считающих дэвачан напрасной тратой времени, – всего лишь одна из иллюзий из-за грубой материи, которая ослепляет их, и что их непонимание идеи дэвачана является результатом заблуждения, что осуществление вибраций в грубой материи – единственная реальная деятельность. Следует принять во внимание, что по правде говоря, все эффективные действия имеют своим источником глубокую медитацию, и всегда творящее Слово приходит из Безмолвия. Действие на этом плане было бы более сильным и эффективным, если бы это был совершенный цветок глубокого корня медитации, и если бы душа после воплощения чаще перемещалась в дэвачан во время земной жизни, было бы меньше глупых действий и пустого времяпровождения: поскольку дэвачан есть состояние сознания, душа может покинуть на некоторое время сеть грубой материи. Следовательно, для того, кто научился изолировать свою душу от чувств так же, как черепаха научилась забираться внутрь своего панциря, сознание может быть изменено в любой момент, и тогда действие становится быстрым, непосредственным, целенаправленным, и время, “потраченное впустую” в медитации, компенсируется прямотой и силой порождённого умом акта.
Дэвачан – сфера ума; как говорится, это страна богов или душ. В уже цитированных “Заметках по дэвачану” мы читаем:
«Есть два поля причинных манифестаций, а именно: объективное и субъективное. Более грубые энергии проявляются в форме новой личности, когда в цикле эволюционирующей индивидуальности происходит очередное рождение. Моральные и духовные действия находят свою сферу следствий в дэвачане».
Поскольку моральные и духовные действия являются самыми важными, и поскольку от их развития зависит рост истинного человека – совершенствование “объекта созидания и освобождения души” – мы начинаем понимать большую важность дэвачанического состояния.
Дэвачани
Когда триада избавилась от своей оболочки желаний, она пересекает порог дэвачана и становится “дэвачани”. Мы видели, как она находилась в спокойном полусонном состоянии перед уходом из земной сферы через “вторую смерть”. Его принято называть “преддэвачаническим состоянием бессознательности”. Иначе об этом состоянии говорят, как о периоде “беременности”, потому что оно предшествует рождению эго в дэвачаническую жизнь. Рассматривая переход из земной сферы как смерть, можно в то же самое время представлять его для дэвачана как рождение. Таким образом, мы находим в “Заметках по дэвачану”:
«Как в обычной земной жизни, так и в дэвачане существует для эго первый трепет психической жизни, достижение возмужалости, постепенное истощение сил, переходящее в полубессознательность, постепенное забвение и летаргию, полное забвение и – не смерть, но рождение: рождение в другую личность и возобновление действия, которое ежедневно, день за днём, порождает новые скопления причин, которые должны быть отработаны в другом периоде дэвачана и в другом физическом рождении новой личности. Какими будут соответствующие жизни в дэвачане и на земле, в каждом случае определяется кармой. И этот тягостный круг рождения за рождением должен быть опять и опять пробегаем, пока существо не достигнет конца седьмого большого круга или не приобретёт в промежутке мудрость архата и затем просветление Будды, и таким образом, освободится на круг или два».
Когда происходит рождение дэвачанического существа в этой новой сфере, оно выходит из зоны связи с землёй. Воплощённая душа может подняться к нему, но оно не может быть притянуто к нашему миру. Об этом Учитель убедительно сказал:
«От Сукхавати до “территории сомнений” существуют разнообразные духовные состояния, но… как только эго шагнуло за пределы кама-локи и прошло “золотой мост”, ведущий к “семи золотым горам”, оно более не может общаться с трансовыми медиумами. Никакой “Эрнест” или “Джо” никогда не возвращался из рупа-локи, не говоря уже об арупа-локе, чтобы поддерживать любезные беседы со смертными».
К тому же, в “Заметках по дэвачану” мы читаем:
«Конечно, новое эго, как только оно вновь родилось (в дэвачане), удерживает на некоторое время, пропорционально его земной жизни, полное воспоминание о “своей жизни на земле”, но оно никогда не может вернуться на землю из дэвачана без перевоплощения».
О дэвачани всегда говорят как о бессмертной триаде (атма-буддхи-манас), но при этом всегда следует принимать во внимание, что
«атман – это не индивидуальное свойство какого-либо человека, а божественная суть без тела и формы, невесомая, невидимая и неделимая, которая не существует, но всё же есть, как говорят буддисты о нирване. Он лишь осеняет смертного, входит в него и проникает всё тело, будучи только вездесущими лучами, или светом, сияющим через буддхи, его проводник и прямую эманацию». (“Ключ к теософии”, стр. 69, 3-я ред.)
Буддхи и манас объединились, тем самым затеняя атму при формировании дэвачани; изучая семь принципов, мы видели, что манас является двойственным во время земной жизни, теперь же низший манас очищен от всех элементов страсти после пребывания в кама-локе. Этим чистым Лучом он приносит с собой в дэвачан только чистые и достойные события земной жизни, таким образом поддерживая прошлую личность, как отмечено в особенностях дэвачани, и именно в этом продлении “личного эго”, если можно так выразиться, и состоит “иллюзия” дэвачани. Будь манасическое существо свободным от всех иллюзий, оно видело бы все эго, как свои родственные души, и, взглянув назад на своё прошлое, признало бы всё разнообразие отношений, которые оно имело с этими душами во многих жизнях, так же, как актёр вспомнил бы множество ролей, которые он играл с другими актёрами, и думал бы о каждом брате-актёре, как о человеке, а не об исполнителе ролей, игравшем отца, сына, судью, убийцу, хозяина, друга. Более глубокие человеческие отношения препятствовали бы тому, чтобы братья-актёры идентифицировали друг друга по их ролям, и таким образом, совершенные духовные эго, признавая своё глубокое единство и полное братство, больше не были бы введены в заблуждение атрибутами земных отношений. Но дэвачани, по крайней мере, на более низких стадиях, всё ещё внутри личных границ своей прошлой земной жизни; он заперт в отношения одного воплощения; его рай населён теми, кого он “любил больше всего бессмертной любовью, тем святым чувством, которое одно не умирает”, и такое очищение личного эго является существенной особенностью дэвачани, как было сказано выше.
Снова цитата из “Заметок по дэвачану”:
«“Кто попадает в дэвачан?” – Личное эго, конечно, но благое, очищенное, святое. Каждое эго – комбинация шестого и седьмого принципов (шестого и седьмого в старом обозначении, пятого и шестого в более позднем – т.е. манас и буддхи), которое после периода бессознательного нарастания вновь рождается в дэвачане в силу необходимости, и так же невинно и чисто, как новорождённый младенец. Самый факт его рождения указывает на преобладание добра над злом в его старой личности. И пока карма (зла) временно отступает, чтобы следовать за ним в его будущем земном воплощении, он приносит с собою в дэвачан лишь карму своих добрых действий, слов и мыслей. “Плохое” является для нас относительным понятием, как вам уже было сказано. Закон воздаяния есть единственный закон, который никогда не ошибается. Поэтому все, кто не погряз в болоте неискупимых грехов и скотства, идут в дэвачан. Они должны будут заплатить за все свои грехи, вольные и невольные, позднее. Пока же они вознаграждены; получают следствия причин, порождённых ими».
Некоторые люди не хотят принять идею, что связи, которые формируются в течение одной жизни на земле, не сохраняются неизменными в вечности. Но попытаемся рассмотреть вопрос спокойно. Когда мать впервые берёт на руки своего маленького сына, их отношения кажутся идеальными, и если бы малыш умер, её горе должно было бы снова и снова возвращаться к нему, как её ребёнку. Но если он проживёт достаточно долго, связи изменятся, и оберегающая любовь матери и привязывающее послушание ребёнка сольются с другой любовью к друзьям и товарищам, более полной, чем обычная дружба, и тогда позднее, когда мать состарится, а сын достигнет зрелого возраста, их положение станет другим, и сын будет защищать, а мать будет зависеть от его руководства. Были бы их отношения настолько же совершенными, если бы единственная связующая нить разорвалась в младенчестве, и разве не стали они насыщеннее и добрее, когда связь соткалась из многих различных нитей? И так же с эго: во многих жизнях они поддерживают друг с другом множество отношений, и наконец, став членами Братства и обозревая свои прошлые жизни, видят себя связанными различными способами с всевозможными людьми вплоть до соединения всех нитей их любви и служения. Разве окончательное единство, созданное многими связями, не является более полным? “Окончательное”, – говорю я, хотя речь идёт лишь об этом цикле: о других циклах более отдалённой и менее разобщённой жизни никакой человеческий ум знать не может. Мне кажется, чем разнообразнее опыт, тем сильнее связи, а не слабее, и я считаю, что это довольно неубедительная идея – ограничиться познанием себя и других только в одном небольшом аспекте многосторонней человеческой природы за бесконечные эпохи; приблизительно одна тысяча лет для одной личности в одном качестве была бы для меня вполне достаточна, но я предпочла бы узнать его или её в каком-либо новом аспекте их натуры. Однако, возражающие против такого представления, не будут горевать, поскольку им вполне достаточно присутствия их любимых в одном личном качестве, проявленном ими в одном воплощении, они будут осознавать его, пока будет в наличии желание для этого присутствия. Только бы они не пожелали распространить их собственную форму блаженства на всех других и не настаивали на том, что вид счастья, который кажется им на данном этапе и желательным, и удовлетворительным, должен стереотипно повторяться в течение всех миллионов лет, лежащих перед нами. Природа каждому даёт в дэвачане удовлетворение всех его чистых желаний, а манас там использует право присущей ему божественности “никогда не возжелать всуе”. Разве этого не достаточно?