— Надеюсь, я вам не помешала, — завела разговор фрау Кеплер. — Хорошо проводите отпуск?
Они ответили, да, хорошо, Миттенвальд — очаровательное местечко. Френсис уступила Ричарду главную роль в беседе. Она не совсем понимала, с чего это они удостоились такой чести. Фрау Кеплер не очень-то кланялась своим гостям, особенно иностранцам. Она не была высокой женщиной, но держалась столь надменно, что казалась выше своего роста. Когда-то она, видно, была красивой. У нее сохранились правильные черты лица, но желтые волосы и голубые глаза потускнели от времени, в ее облике не было мягкости и доброты, которая придала бы старости определенное очарование; напротив, она выглядела суровой и неприступной. Возможно, фрау Кеплер считала очарование признаком слабости; ей по душе была более решительная, если не твердокаменная, внешность. Мрачное создание, решила Френсис. Фрау Кеплер не хватало одухотворенности. Даже при разговоре чопорность не покидала ее. Эта дама придала своеобразное толкование принципу непринужденности, хотя не имела ни малейшего понятия о непринужденности. Она обернулась к Френсис.
— Я рада, что вы довольны. Людям полезно приезжать в новую Германию. Нам есть, что им показать.
Френсис поглядела на Ричарда, а затем снова на фрау Кеплер. Вежливый ответ не приходил в голову. Она улыбнулась, улыбка всегда универсальный, хотя и не самый достойный ответ.
Фрау Кеплер продолжала:
— Вы очень хорошо говорите по-немецки, весьма хорошо. Вне всяких сомнений, вы раньше посещали нашу страну? Вы случайно заехали в Миттенвальд или вам порекомендовали приехать сюда? Меня всегда интересует, зачем люди к нам наведываются.
Итак, вопрос задан. Верно, тягостное занятие поддерживать разговор, стараясь при этом не выдать своего любопытства, подумала Френсис. Забавно, что, несмотря, на все ее ухищрения, она не признала Ричарда, а потому не смогла правильно истолковать его улыбку. Похоже, игра складывается в его пользу. С ответом он не задержался.
— Горы, — сказал он. — Несколько лет назад я здесь останавливался, и они меня настолько покорили, что захотелось показать их жене.
— Вы здесь уже останавливались?
— Да, в этой гостинице. Пожалуй, этак лет восемь тому назад. Сезон уже закончился, в самом конце сентября. Мы пробыли здесь до самого возвращения в Англию, в наш университет.
— Ах, да. Припоминаю теперь. Здесь было девять студентов и два очень юных профессора. — Она, наверное, этого никогда и не забывала, но решила свериться с записями посетителей. Лучше бы она об этом вовсе не упоминала. Ее слова рассердили Ричарда. Он бы по достоинству оценил сомнения фрау Кеплер и принял бы ее за простодушную женщину, исполнявшую всего-навсего свои обязанности. А теперь она показала, что при всем своем простодушии ей нравится расставлять ловушки и заманивать в них людей. В ином свете предстало ее положение в качестве некоронованной королевы этой деревни. Она обладала политической властью особого свойства.
— Да, — сказал Ричард. — Мы здесь устроили научные чтения.
Ответ фрау Кеплер прозвучал не столь уверенно.
— Хм, — проговорила она, словно оправдываясь, — поймите же, мы остались прежними, только стали несравненно счастливее.
Голос звучал вкрадчиво, можно было бы даже сказать дружески, если бы не застывшая на губах недобрая улыбка. Ричард посмотрел прямо в полинявшие голубые глаза, в них не было ни малейшего подобия улыбки. Он ничего не сказал. Фрау Кеплер посмотрела на противоположную стену, там выделялся большой портрет похожего на страдальца человека с нелепыми усиками.
И снова попробовала оседлать своего любимого конька.
— Надо поблагодарить нашего Вождя. Вас не восхищают его свершения?
Наступил трудный момент.
— Я никогда не видела таких великолепных военных дорог, и здания для политических собраний тоже очень красивые, — тихо проговорила Френсис.
Фрау Кеплер взглянула на нее с раздражением.
— И еще сотни других вещей. Возьмем безработицу. У нас ее нет. А посмотрите, что творится у вас в Англии. Какая там безработица?!
— Да, к сожалению, это так, — вмешался Ричард. Разрази его гром, если он пропустит это замечание мимо ушей. — Но мы и не думаем скрывать, что у нас есть безработица.
— Что вы этим хотите сказать?
— Мы считаем людей безработными, если они по правительственным программам овладеют новыми профессиями или являются временными и сезонными рабочими, а также, если им случилось быть без работы в тот день, когда устанавливался их социальный статус. Не забывайте об этом, коль скоро вы завели речь об Англии.