— Долго мы здесь пробудем? — спросила она.
Ричард аккуратно сложил карту, засунул ее в карман. Вытянулся возле Френсис, разглядывая облака.
— Думаю, Антон — наша лучшая рекомендация. На этих днях мы туда прогуляемся и спросим, не окажут ли нам великую честь и удовольствие посмотреть шахматную коллекцию. Имя Антона позволит беспрепятственно проникнуть в дом. А предлог какой-нибудь мы отыщем.
— Например?
— Хм, допустим, тебе захотелось выпить воды, но, к сожалению, в долине течет прекрасный горный ручей. Или ты могла подвернуть ногу и нуждаться в помощи, чтобы вернуться в деревню.
— Хорошо.
— Так что этим мы займемся, вероятно, в четверг или пятницу, когда к нам привыкнут в Пертисоу, и мы сможем уйти незамеченными. Не думаю, чтобы за нами увязался какой-нибудь энтузиаст. Поскольку Меснельбрун выполняет задание Питера, значит, его молчание объясняется тем, что он находится под наблюдением. А если он под наблюдением, значит, наше посещение нужно обставить как можно более естественно.
— Наверное, он очень хорошо говорит по-немецки, если Антон и остальные поселяне его признали.
— Это его работа. Во всяком случае, акцент позволит ему без труда выдать себя за коренного берлинца. А когда он находился в Берлине, без сомнения, имел венский акцент.
— В общем, я с нетерпением ожидаю с ним встречи.
— В самом деле?
— Конечно. Ведь ты не собираешься на этот раз оставить меня вне игры. Знаешь, Ричард, тот человек в Париже был на редкость деловым. Как и остальные, но эти чуточку проще.
— Думаю, парижанин второй по значению после самого мистера Смита. Начальная и конечная точки. Фугер и Кронштейнер просто пешки в игре.
— Бедняга Фугер не выходит у меня из головы, — сказала Френсис. — Тревожусь, удалось ли ему скрыться.
— Если б нет, мы бы здесь не сидели. За нами постоянно следили бы, пока не схватили бы с другим агентом. Не волнуйся о Фугере. Он стреляный воробей. — Ричард неожиданно приподнялся и оглядел горы.
— Кажется, я услышал какие-то голоса, — объяснил он. И оказался прав. Снизу пробирались двое мужчин.
Френсис вскочила. Двое остановились, помахали руками.
— Это Генри с Робертом Форнлеем, — обрадовалась Френсис. — И с удивлением добавила: — Знаешь, не думала, что они приедут.
Ричард встал. Он помахал рукой и зычно крикнул. Ван Кортлендт что-то пискнул, но разобрать было нельзя; Форнлей захохотал, все дружно засмеялись. Американец, вроде, был в хорошем настроении. Он продолжал издавать какие-то потешные возгласы, смысл которых был непонятен.
Наконец Форнлей и ван Кортлендт одолели последнюю скалу и спрыгнули на землю возле Френсис. Американец отдышался и указал на свое лицо. Оно было багровым.
— Ну что ж, — сказала Френсис, — вы сделаете нормальным шагом еще парочку таких же восхождений, если можете над собой подшучивать…
— Это, — произнес ван Кортлендт с такой гордостью, словно поймал на удочку акулу, — мое первое восхождение.
— Мы тоже едва дотащились, — буркнула Френсис и протянула ему несколько ломтиков апельсина. — Это надо было видеть.
— От Инсбрука мы мчались как угорелые, — пояснил Роберт Форнлей. — Разыскали гостиницу, потом ваш дом. Симпатичная старушенция…
— Фрау Шихтль, — подсказала Френсис.
— … сообщила нам, что вы отправились сюда. Показалось легко, вот мы и пошли.
— Сплошное вранье. Коварный британец лжет, — сказал Кортлендт. — Я вел машину с такой осторожностью, с какой катают инвалидов в креслах по бульвару в Атлантик Сити. Когда мы увидели, что вы не встречаете нас с флагами и музыкой, он потащил меня от стола, где можно было всласть напиться. Сказал, что на эту гору влезть раз плюнуть. Разыграл, как мальчишку. — Американец с тоской взглянул на свои туфли. — Все, их можно выбрасывать.
Френсис засмеялась.
— Вечером напомните, мы окажем вам из своих запасов посильную помощь.
— Хотите сказать, что вечером я буду чувствовать себя еще хуже, чем когда влезал на эту гору?
— Вашим ногам неуютно будет в этих туфлях. Молодец, для первого раза неплохо.
— Неплохо? С вашего разрешения, чертовски великолепно.
— Возьмите бутерброд, — сказал Ричард. — Мы рады вас видеть.
Американец продолжал свое повествование. При мысли о Пертисоу инсбрукские тротуары невыносимо жгли пятки. Прошлым вечером он встретился с Форнлеем, вместе посидели в кафе и неожиданно решили смотаться сюда на три дня. Во всяком случае, ван Кортлендт считал, что отдых ему необходим, а Форнлея заела тоска.