— Насмотрелись кинокартин, — угрюмо ответила Френсис. Он поглядел на ее серьезное лицо и отважился рассмеяться.
— Вы, англичане, отпускаете свои милые шуточки с таким безразличием на лице, что поневоле возникает представление об отсутствии у вас чувства юмора. Похоже, вы даже не рассчитываете, что кто-нибудь засмеется.
Френсис улыбнулась.
— Что ж, от наших шуток получается двойная выгода. По крайней мере, мы сами можем подурачиться.
— Хотите сказать, что если я сразу не рассмеялся, вы засмеетесь, оттого что я не рассмеялся, когда вы не засмеялись.
— Я хохочу про себя, — призналась Френсис. — Разве это не забавно?
Ван Кортлендт печально покачал головой.
— Так же забавно, как забавен Петрушка. И намного опаснее. Люди начинают вас недооценивать.
— Но это-то и забавно.
— Это опасно.
— Что опасно? — спросил Форнлей. Он снова засветил фонарик, чтобы дать возможность Ричарду разглядеть карту.
— Быть недооцененным, — сказала Френсис.
— Именно! — подтвердил он и повернулся к карте.
Ричард продолжил свои размышления.
— Получим деньги, паспорт, а потом отправимся за границу. Ближайшее место — Бреннер.
— Граница тщательно охраняется, — предупредил ван Кортлендт. — Итальянцы следят за положением в Южном Тироле.
— Хм, придется загримироваться, если мы рискнем пересечь на поезде горы. Коль граница охраняется, следует подумать о швейцарской границе. Вероятно, Бреннер охраняется с итальянской стороны более надежно, чем с австрийской. Нас это устраивает.
— Что потом?
— Отправимся в Париж.
— Когда вы думаете там быть?
— Если повезет, самое позднее к воскресенью покинем Инсбрук. В Париже будем, видимо, в конце следующей недели. Оставим вам в консульстве записку. Вместе попируем. Вечер за нами.
— Заманчиво, — заметил ван Кортлендт, — но я подневольный человек. Заеду к вам потом в Англию по пути домой. У меня есть ваш адрес. В качестве вознаграждения хотелось бы выслушать всю эту историю целиком и полностью.
— Обещаю вам это, — сказала Френсис. — Милости прошу к нам. В любое время. — Произнесла она эти слова с такой горячностью и серьезностью, что ван Кортлендт покраснел и не смог скрыть своего удовольствия.
— Не люблю навязываться, — заметил он, — но что если у вас возникнут затруднения в Инсбруке?
— Мы дадим вам знать, позвоним по телефону. Если не позвоним, значит, с нами лучше не связываться. И так вы с нами хлебнули достаточно неприятностей.
— Завтра к полудню я завершу все свои дела. Следующие два дня у меня совершенно свободные, могу быть в полном вашем распоряжении. Оставьте мне что-нибудь в гостинице, если меня не застанете. Скажем, попросите, чтобы мне передали «Таймс». Все будет в порядке, я соображу, что вы ко мне наведывались. И сообщу Бобу, если он к тому времени не спутается со своими чехами.
— Еще одно очень важное обстоятельство, Генри. Рано утром пошлите телеграмму в Женеву. Только не позабудьте. «Договоренность сохраняется. Приеду пятницу». Запомните этот адрес. — Ричард повторил его несколько раз. — Запомнили? Хорошо. Это очень важно.
Перекинувшись через реку, впереди засверкали городские огни.
Френсис обернулась к Ричарду, улыбнулась.
Ван Кортлендт тихо произнес:
— Вынужден испортить прощание, у нас на хвосте пара машин. Я давно наблюдаю за ними, а они от нас не отстают, верно, это ваши приятели. За поворотом я приторможу. Приготовьтесь.
Френсис с Ричардом посмотрели друг на друга. Френсис вспомнила, что ван Кортлендт прибавил скорости, как только упомянул про трудности в Инсбруке.
— Отложим наши благодарности до Парижа или Оксфорда, — сказал Ричард. — А пока всего наилучшего. Не забудьте объявиться. И про телеграмму тоже не забудьте.
Он заранее приоткрыл дверку. Машина миновала крутой поворот. Затормозила. Они мигом выскользнули из нее.
— До встречи, — тихо, не оглядываясь, произнесла Френсис и опрометью бросилась за Ричардом к придорожным кустам. Надежно схоронившись, они глядели, как удаляются в сторону города хвостовые огни машины ван Кортлендта. Прошло несколько минут, послышался рокот мощного двигателя. Мимо них промчался большой черный автомобиль и тут же другой. Ричард глядел им вслед.
— Кажется, Генри не ошибся. Похоже, эти две машины несутся по неотложному делу. Видно, имеют отношение к нашей истории.
— Наверное, — отозвалась Френсис. — Представляю, как Боб изобразит усталость, от которой слипаются глаза, а Генри праведное возмущение и начнет ссылаться на права американского гражданина. Это будет бесподобный дуэт. Хотелось бы на них посмотреть.