— Он работает в церкви? — Девушка понизила голое.
— Он занимается научными изысканиями. — Кажется, это был верный ответ.
— Тогда другое дело.
— Хорошо, надо будет переадресовать письмо. Бегу на почту. Вы советуете съездить в Китцбехль сегодня или в понедельник?
У него за спиной появился мужчина с какой-то женщиной.
— Сегодня там слишком многолюдно.
— Автобус отходит отсюда?
— Как раз напротив нашего агентства. Надеюсь, экскурсия вам понравится. Все остаются довольны.
Это была милая девушка, ей нравилось радовать клиентов.
Форнлей поблагодарил ее, выходя из агентства, он внимательно изучил приобретенный проспект. У стойки, где продавались билеты на Бреннер, все еще теснился народ. Стоящий неподалеку человек внимательно прислушивался к разговорам экскурсантов.
На улице Форнлей вздохнул с облегчением. Засунул проспект глубоко в карман. Вместе с электрическим фонариком он пополнит его коллекцию сувениров. Полицейский шлем, висящий у него над камином в Кембридже, теперь казался ему до крайности убогой штуковиной.
Надо отправиться в гостиницу к ван Кортлендту, и как можно скорее. Наверное, Ричард уже тревожится о Френсис и оборвал телефон. По крайней мере, им теперь известно название этого места… А значит, есть, за что уцепиться.
Глава 19
Двойной шах
Ричард пробудился около одиннадцати и, обнаружив рядом с собой в постели пустоту, сразу же забеспокоился. Нужно было проснуться вовремя и поговорить с Френсис. Хоть она и перекрасилась, надо было пойти ему самому. Он быстренько оделся, на чем свет стоит проклиная собственную нерасторопность, сонливость и холодную воду, приготовленную ему для бритья.
Когда он спустился по лестнице, женщина уже в который раз подогревала кофе. Он оказался черным и горьким, но голову продраивал отменно. Двенадцать часов, сказала женщина. Ричард выпил еще одну чашечку, невзирая на вкус этого гнусного напитка, и прочитал газету. Об инциденте в Пертисоу не упоминалось. Значит, до времени решили об этом событии не распространяться. Это позволит фон Ашхенхаузену превратить собственные просчеты в свою победу. Он под личную ответственность содержал Смита, надеясь выложить своим начальникам богатый улов, ошибки в таком деле недопустимы. Видимо, слишком много на себя взял, оказался чересчур тщеславен. А потому их исчезновение вдвойне огорчительно. Фон Ашхенхаузен не оберется неприятностей, если их не поймает… Дело идет об его уязвленном самолюбии, жажде реванша. Мстительность у немцев в крови. Ричард разглядывал садовую дорожку, по которой ушла Френсис. Но думал о другом.
Минуло двенадцать часов. Женщина посочувствовала ему, но оставалась спокойной: не было нужды тревожиться. На улицах Инсбрука чужестранцу недолго и заплутать, она уже дважды уверяла Ричарда, что внешность его супруги позволит ей избежать любых неприятностей.
Но время приближалось к часу, женщина тоже занервничала. Ясное дело, она опасалась за свою собственную безопасность, а также за Шульца. Ричард ее за это не порицал.
— Здесь можно где-нибудь позвонить по телефону? — спросил он. Женщина кивнула, махнула рукой в сторону дворика, за которым на соседней улице виднелся какой-то дом. В дверях позвонили. Они поглядели друг на друга, надежда во взгляде перемешалась со страхом. Ричард притаился за дверью гостиной и сквозь щелку разглядывал то, что происходило в прихожей. Передняя дверь чуточку приоткрылась. Кто-то протянул конверт, послышался знакомый голос.
— Могу я увидеть герра профессора?
Ричард остолбенел. Не может быть, не может… Дверь отворилась, сомнений не оставалось.
— Энни! — едва не закричал Ричард. — Входи!
Женщина не успела опомниться, а Энни, сияя улыбками, уже оказалась в комнате. Ричард схватил ее за руку и потащил в гостиную.
— Энни! — повторил он. — Откуда ты?
Энни наслаждалась произведенным эффектом, так бывало в Оксфорде, когда она под восторженные крики собравшихся водружала на стол именинный торт. Вместо ответа она взяла из рук женщины конверт и гордо протянула его Ричарду. Френсис, подумалось ему; верно, весточка от Френсис. Что-то произошло? Она где-нибудь его ожидает? Он поспешно разорвал конверт. В нем не было ничего, кроме какого-то чертежика, листочек бумаги с нарисованной на нем картой и никаких названий.
— Вот Бреннер, — сказала Энни, ткнув пальцем в крохотный карандашный кружок. — Я подумала, названий лучше не подписывать; вы их так запомните. Потому я и пришла.