— К чему вся эта волокита с агентами? — спросил Ричард. — Почему бы парижанину не направить нас сразу к самому шефу?
— Таков его план: он сам его разработал. Схема действовала безотказно. Она проста, а потому надежна. И выдержала длительную проверку временем. Парижский агент постоянно находится на одном месте, ему следует быть осторожным, для собственной безопасности. Все остальные агенты передвигаются по указаниям руководителя. Им приходится зачастую работать на территории, где господствуют нацисты. Каждый агент знает только имя и адрес своего соседа по цепочке, которому он и передает полученную информацию, пока она не достигнет главного агента. Всякий, кто захочет вступить с ним в контакт, должен начинать с Парижа, он не сможет этого сделать, пока не отыщет тамошнего агента. У него есть две возможности. Одна из них — мы, другая держится в секрете. Как видите, все просто до безумия.
— А как обстоит дело с информацией, которую он вам отправляет? Функционирует еще одна линия?
Питер кивнул.
— Да, но она значительно дороже. Вижу, вы в принципе согласны. Вас что-нибудь смущает?
Ричард замешкался, но, поскольку Питер ожидал ответа, сказал:
— Система здорово отработана, но есть в ней одно слабое звено. Когда схватят самого шефа, то вся идущая к нему информация попадет не в те руки. И всех его агентов одного за другим прижмут к ногтю, если его заставят… вынудят признаться. Не говоря уже о судьбе тех несчастных, которые готовятся убежать из Германии.
— Верно. Вот и нужно, чтоб ваша работа была исполнена.
— Должен заметить, ваш ставленник довольно высоко оценивает собственную персону, коль скоро он сконструировал подобную систему.
— Возможно, — ответил Питер, — но в нашей профессии приходится рисковать. Мы не сразу на нем остановились. И как ни странно, пока данная схема давала отличнейшие результаты. Он достаточно ловок, схватить его не просто; много фокусов он проделывал во время наших прогулок по парку. В одном можешь быть, Ричард, уверен: он не проболтается. Во всяком случае ты понимаешь, насколько важно выяснить, функционирует ли он, пока не зарокотал европейский вулкан. Необходимо в этом удостовериться.
— Да, могу себе представить, — задумчиво проговорил Ричард. — Но продолжаю считать, для такой работы нужен профессионал. — Благой признак, подумал Питер, что Ричард не потерял желания поспорить. Ясно, предложение не пришлось ему по душе, но возражения и сомнения лучше безоговорочного отказа. Питер колебался, а не открыть ли ему еще что-нибудь, и с тоской подумал: «Очень они симпатичные, но неужели не могут сообразить, как я, клянусь Господом, рассчитываю на их согласие, или бросить эту затею?» Видимо, люди меняются, и положение преподавателя Оксфорда превращает человека в самодовольного олуха, не способного поступиться собственными интересами. Ричард упорно ждал реплики.
— Послали мы одного такого, — сказал Питер. — К этому времени должны были получить от него известие. Но не получили, и я предложил своему шефу попробовать воспользоваться услугами дилетанта; в Бухаресте мне это удалось осуществить. Чета добропорядочных иностранцев не может вызвать каких-либо подозрений. Запомните, вы не агенты; не суйте свой нос, куда не следует. Все, что требуется узнать, жив посланный нами англичанин или нет. Станет чересчур жарко, уходите в сторону, доверьтесь здравому смыслу. Если возникнут какие-то вопросы, твердите одно. Вы простые обыватели, проводящие за границей свой отпуск. И еще указание: закончите работу, когда отыщете нашего человека или же в противном случае установите связь с шестым агентом. Он работает обособленно. Пароль у вас будет достаточно безобидным, да и ваш статус поможет, грань риска переступать не придется. Ваша безопасность обеспечена.
Ричард помолчал, но Голт, внимательно на него посмотрев, остался доволен. Ричарду предстояло забыть про уютную мирную жизнь, к которой он привык; и Френсис тоже придется впутать в эту историю.
— Когда все закончится, телеграфируйте в Женеву по этому адресу, — сказал Питер. Он черкнул несколько слов на листке бумаги и протянул его Ричарду, все еще колеблющемуся, озабоченному… Но Голт понял, что победил.