И каждый раз разрыв между доходом и расходами восполнялся дотациями порой весьма значительными - от некоего типа. Миссис Бассет неизменно упоминала о нем как об "анонимном благотворителе". (Многие простаки даже в составе комитета полагали, что щедрый незнакомец - сама миссис Бассет, и она не пыталась раскрыть им правду.) Ныне анонимный благотворитель решил выйти вперед и потребовать вознаграждения. Вот так просто все и было.
Остальные члены комитета, несколько растерянные, приняли предложение Клейтона Эванса открыть первый концерт пьесой, выбранной Вентри, и с программой на этом закончили. Краем глаза Петигрю перехватил нечто вроде подмигивания от Диксона, когда тот писал протокол заседания. Затем Эванс пустился в обсуждение строго технических сторон исполнения, в вопросы обеспечения оркестровых партий, и внимание почетного казначея отвлеклось. Оно было вновь привлечено к происходящему из-за возникшего чувства похолодания взаимоотношений на территории отдельно взятого кабинета. Словом, подул бриз в связи с вечной проблемой духовых инструментов в оркестре. Петигрю, чье знание оркестровой музыки было весьма ограниченным, представлял, хотя и смутно, что в задних рядах оркестрантов стоит множество неприметных людей, знай себе дующих в изогнутые под самыми немыслимыми углами блестящие медью трубы, и с удивлением убедился, что для данной группы оркестра чрезвычайно трудно подыскать исполнителей.
- Как обычно, мы жалко выглядим в отношении духовых,- заметил Эванс.Феллоуз достаточно приличный флейтист, но кроме него, у нас нет никого, кто смог бы исполнять на любом из инструментов первую партию. А гобоя у нас и вовсе нет. Это крайне досадно, поскольку невероятно затрудняет репетиции. Диксон, вам, как обычно, придется заняться поисками профессионалов. Сейчас посмотрим... Значит, нам нужно будет два гобоя, один кларнет...
Вентри и миссис Роберте заговорили одновременно. Причем Вентри сумел-таки опередить даму.
- Молодой Кларксон неплохо играет на кларнете,- заявил органист.Последнее время он много работал.
- Я знаю,- ответил Эванс.- Я не возражаю против него. Он вполне прилично может исполнить партию второго кларнета.
- В этом сезоне,- настаивал Вентри,- молодому Кларксону очень хотелось бы быть первым кларнетом. Он просил меня особо упомянуть об этом.
- Для этого он недостаточно хорош.
- Молодой Кларксон сказал, что, если ему не дадут играть первую партию, он вообще выступать не будет.
- И прекрасно,- сдержанно произнес дирижер.- Значит, достаньте нам двоих кларнетистов, хорошо, Диксон?
По его тону было ясно, что это был пункт, за пределами которого даже анонимный пожертвователь не может позволить себе играть на терпимости дирижера, и Вентри, покраснев от досады, умолк. Но вопрос оставался открытым. Свое слово еще не сказала миссис Роберте.
- О, мистер Эванс,- задыхаясь, заговорила она,- если вопрос упирается в кларнет, у меня как раз есть нужный человек.
Петигрю решительно нравилась миссис Роберте, милая доброжелательная женщина с растрепанными седыми волосами и вечно озабоченным лицом, которое означало искреннюю озабоченность чьими-то проблемами. Она была замужем за уверенным в себе и удачливым бизнесменом, ведущим аукционистом Маркгемптона. Ей было несправедливо предназначено судьбой стать матерью целого выводка уверенных в себе и удачливых детей, в результате чего свой высокоразвитый инстинкт помощи слабым ей приходилось удовлетворять на стороне, вне семьи. Достаточно было хромой собаке попытаться пролезть через лаз в заборе на глазах миссис Роберте, как она тут же бросалась твердо и бережно перетаскивать ее на другую сторону. Она прославилась этой своей чертой, и по желвакам на скулах Эванса было ясно, что перспектива иметь в своей группе духовых хромую собаку уже не кажется ему лучше предложения Вентри.
- В самом деле, миссис Роберте,- предпринял он попытку переубедить даму,- а вы не думаете, что будет лучше, если мы, как обычно, отдадим партию кларнета в руки профессионала?
Миссис Роберте мгновенно приобрела решительный вид, чуждый ей совершенно, за исключением случаев, когда затрагивались чужие интересы.
- Он и есть профессионал,- парировала она.- В этом все и дело. Во всяком случае, был им. Это один поляк.
Последовала пауза, во время которой члены комитета переваривали информацию. Затем Эванс, который, подобно Петигрю, питал слабость к миссис Роберте, добродушно попросил:
- Может, вы расскажете о нем, миссис Роберте? Прежде всего, как его зовут?
- Тадуош или Тадауш... О боже! Никак не могу запомнить, не говоря уж о том, чтобы произнести. Я где-то записала...
Она порылась в сумочке, извлекла обрывок бумаги и передала Эвансу. На нем заглавными буквами было начертано: "Тадеуш Збарторовски".
- Н-да,- уклончиво произнес Эванс,- вижу, что он поляк.
- Это человек, заслуживающий самого глубокого уважения,- заверила миссис Роберте.- Он сказал, что не может вернуться в Польшу, опасаясь резни,- если он вернется, я хочу сказать. Мне очень хотелось бы помочь ему, и я пообещала...
- Понятно. Но почему вы думаете, что он умеет играть на кларнете?
- Но он действительно кларнетист! Сейчас он играет в оркестре "Сильвер свинг данс" - конечно, только по вечерам. Я думаю, когда он не играет, он работает на черном рынке,- это так грустно, не правда ли? Но он с большим удовольствием играл бы в настоящем оркестре, я знаю.
- Думаю, едва ли...- начал Клейтон Эванс.
- Перед войной он играл в Варшавской опере,- будто вспомнив, добавила миссис Роберте.
- О! Это совершенно другое дело. Если ваш друг действительно таков, как вы говорите, думаю, мы сможем что-нибудь для него сделать.- Эванс взглянул на свои часы.- Уже довольно поздно, а нам еще нужно обсудить программы для трех остальных концертов сезона. Диксон, кажется, вы что-то знаете о Польше. Не возьмете ли на себя труд навестить этого человека, и, если он действительно такой квалифицированный музыкант, как утверждает миссис Роберте, действуйте по своему усмотрению и, если нужно, наймите его.
- Я запросто с ним разберусь,- мрачновато сказал Диксон.- Недаром я прожил в Варшаве целых пять лет.
- Ну а теперь что касается второго концерта,- продолжал Эванс.- Я предлагаю...
На этом пункте повестки дня почетный казначей Маркширского музыкального общества погрузился в объятия Морфея.
Глава 2
УХОДЯТ ПО ОТДЕЛЬНОСТИ
Для миссис Бассет самый волнующий момент вечера наступил, когда члены комитета удалились. Следуя привычке, превратившейся в негласное соглашение, Эванс задержался на несколько минут поболтать, благопристойно потягивая бренди с содовой, приготовленный ее собственными аристократическими ручками. Это был восхитительный момент редкой близости со своим кумиром, которым миссис Бассет от души наслаждалась.
- Что ж, Шарлотта,- прервал молчание Эванс,- мне кажется, собрание прошло вполне прилично, не так ли?
- Вы превосходно его провели, Клейтон. Впрочем, как всегда.
Ни единой душе не доводилось слышать, чтобы миссис Бассет в присутствии посторонних называла его иначе, чем мистер Эванс, в то же время со дня смерти мистера Бассета, случившейся десять лет назад, ни один смертный не осмелился назвать ее по имени. Взаимное и скрытое от посторонних обращение друг к другу по имени неизменно вызывало у нее волнующее чувство причастности к греховному удовольствию.