— Короче говоря, сюда проникло множество посторонних?
— Короче говоря, да, сэр. Нужно принять во внимание, сэр, что большая часть музыкантов — местные леди и джентльмены, у всех них есть мужья и жены, которые, естественно, собрались в коридоре, чтобы узнать, что здесь происходит и что, — повествовательная манера констебля с видимым усилием восстановилась, — что с их близкими.
— Понятно.
— Как только я освободился, сэр, я поставил у входа привратника, чтобы пресечь доступ внутрь посторонних лиц.
— Чтобы что пресечь?
— Доступ, сэр. Посторонних…
— Да, да, понятно. Но до этого момента контроля за входом не было…
— Никто не мешал их доступу, сэр.
— К черту ваш доступ! — потеряв терпение, вскричал инспектор. — Меня интересует уход. Значит, никто не препятствовал выходу людей из здания?
— Именно так, сэр.
— И для данного расследования этот факт может оказаться гораздо более важным, чем вопрос о том, кто появился здесь уже после преступления!
— Я понимаю, сэр… теперь, когда вы об этом сказали.
— Ну, не важно, — сказал Тримбл, вновь обретая обычное хладнокровие. — Не сомневаюсь, что вы сделали все, что могли, и я сообщу об этом суперинтенденту.
— Я вам очень обязан, сэр.
— Думаю, теперь нам нужно поговорить с мистером Эвансом и с этим Сефтоном, о котором вы упомянули. Вам известно, где они находятся?
— Думаю, сэр, вы найдете их в соседней комнате. Она называется репетиционной, потому что в ней стоит пианино. Я предложил им подождать там, чтобы нас не прерывали. С ними, кажется, еще двое человек.
Послышался стук в дверь, вслед за тем она приоткрылась и в щель просунулась голова сержанта Тейта.
— Прибыл дивизионный доктор, сэр, — сообщил он. — А также специалист по отпечаткам пальцев и фотографы.
— Пришлите их сюда, — распорядился Тримбл.
Небольшое помещение сразу заполнилось деловитыми и озабоченными специалистами. Тримбл дал необходимые указания и ушел, оставив вместо себя сержанта Тейта. Но, уходя, он услышал снисходительное замечание своего подчиненного специалисту по отпечаткам пальцев:
— Нет смысла возиться с этой дверью, Берт. Она вся в отпечатках пальцев инспектора!
«Придется преподать этому типу урок!» — подумал про себя Тримбл. И что весьма странно, именно то же самое в этот момент подумал и сержант Тейт.
Затем инспектор прошел в комнату, которую ему представили как репетиционную. Она была во всех отношениях подобна той, которую он только что оставил, кроме того, что у одной стены стояло пианино, а в углу на шатких ножках торчали два или три пюпитра. У стола растерянно толклись трое мужчин и женщина, а в кресле сгорбился четвертый мужчина.
— Кто из вас мистер Эванс? — представившись, поинтересовался инспектор.
Прежде чем Эванс успел ответить, из кресла поднялся человек и, пошатываясь, пошел к инспектору.
— Моя жена! — хрипло бормотал он. — Где моя жена? Я должен ее видеть! Я должен объяснить… сказать ей…
Тримбл вовремя схватил его за руку, не дав упасть.
— Мистер Сефтон, — мягко сказал он. — Думаю, вам лучше вернуться в гостиницу и попытаться немного отдохнуть. В должное время вы увидите свою жену, а сейчас это… не совсем удобно. Полицейская машина отвезет вас. Офицер вас проводит. Так что идите, вам будет с ним спокойно.
С удивительной покорностью мистер Сефтон позволил себя увести. Последовало короткое молчание, затем заговорил Эванс.
— Меня зовут Эванс, — представился он. — Это миссис Бассет, председатель нашего комитета. Мистер Диксон, его секретарь, и мистер Петигрю, казначей.
Тримбл сдержанно поклонился. При всей своей невозмутимости он не мог не поддаться исключительному впечатлению, которое производила на окружающих личность Клейтона Эванса.
— Насколько я понимаю, именно вы обнаружили труп, — начал инспектор, несколько обескураженный пристальным взглядом глаз дирижера сквозь толстые линзы очков.
— Да, я. Разумеется, вам понадобится от меня заявление, так что я к вашим услугам. Но прежде всего, если вы не возражаете, я немного волнуюсь о своих оркестрантах. Все они очень устали, а приглашенные музыканты должны успеть на поезд. Совершенно бесспорно, что никто из них не мог иметь отношения к этой страшной трагедии. Можно ли их отпустить?
Тримбл задумался, затем произнес:
— В отношении музыкантов я нахожусь в некотором затруднении. Я вполне понимаю ваше беспокойство, но из того, что мне успели сообщить, ясно только одно. Преступник должен был иметь доступ к той части здания, что находится за сценой. Таких людей должно быть достаточно много — те, кто имеет право находится здесь, и посторонние… так что мне нужно все это проверить, но, безусловно, среди них находились и оркестранты. Боюсь, мне придется получить от каждого из них заявления, просто как формальность.