— О нет! — прервал его Кларксон. — Это нам не подходит. Понимаете, Том и Морин — мои алиби!
— Что? — искренне удивленный, переспросил Тримбл.
— Мои алиби. Как и моя жена, только не знаю, считается ли она по закону — как свидетельница по завещанию, если вы меня понимаете. Полагаю, — с ноткой тревоги спросил он, — вы ведь хотели меня видеть в связи с этим убийством в Сити-Холл, верно?
— Да, — успокоил его Тримбл, — именно так. — В этот момент он поймал взгляд сержанта Тейта, и впервые за время общения почувствовал, что между ними установилось веселое взаимопонимание. — Может, вы просто расскажете нам все, что знаете об этом, — добавил он, подвигая себе стул и предоставляя сержанту устроиться на диване рядом с Томом.
— Ну, дело в том, — затрещал Кларксон, — что я страшно интересуюсь детективными историями, как почти каждый более или менее умный человек, но в данном случае я имею особый интерес, поскольку знаю многих оркестрантов. И я был страшно заинтригован, когда услышал о тайне пропавшего кларнета. (Не знаю, как вы в полиции называете этот случай, но лично я всегда думаю о нем под этим названием.) Ни для кого не секрет, что я должен был играть партию кларнета на этом концерте, и играл бы, если бы этот тип Эванс не восстал против этой идеи, и, когда я услышал, что вы расспрашивали обо мне, я сказал себе: «Привет! Значит, в недостающем кларнетисте подозревают вашу милость!» Я прав?
— Совершенно верно, — выразительно подтвердил Тримбл.
— Ну, что я тебе говорил? — торжествующе заявил Кларксон жене, выглядевшей еще более недовольной. — Вот, но я совершенно определенно не тот недостающий кларнетист, и, более того, я вообще не был на этом концерте. Если я недостаточно хорош, чтобы выступать, сказал я Билли Вентри, тогда будь я проклят, если заплачу такие деньги и пойду вас слушать. Так я подумал. Я не так уж обожаю музыку, хотя человек должен иметь то или иное хобби. Конечно, как оказалось, я только навредил самому себе. Когда я узнал, что пропустил самое настоящее сенсационное убийство, не скрою, я впал в бешенство. Однако что случилось, то случилось, и что толку жаловаться! Но если вы меня спросите, — здесь он доверительно склонился к инспектору, — если вы спросите меня, то парень, за которым вам нужно следить, так это проклятый самоуверенный тип, Клейтон Эванс. Он способен выгнать девушку из оркестра только потому, что на репетиции она допустила ошибку! Да он просто сумасшедший, этот тип, — помешался на своей музыке! Я, конечно, тоже люблю музыку, но в пределах разумного, — вот почему я готов был играть в оркестре, если бы только он предоставил мне достойную моего мастерства партию…
— Вы хотели сказать мне о своем алиби, — мягко прервал его инспектор Тримбл.
— Простите, старина, конечно. Боюсь, я немного заболтался. Послушайте, может, желаете сигарету или виски? Я совершенно забыл о гостеприимстве… Ну, раз вы не желаете, с вашего разрешения, я сам закурю… Так вот, я говорил про алиби. Так или иначе, но вместо того, чтобы идти на концерт, я провел вечер здесь вместе с Томом и Морин.
— Весь вечер? — серьезно спросил инспектор.
— Весь вечер. По крайней мере, лично я. Минутку, я сейчас расскажу вам все подробно. Я знаю, как полицейские внимательны ко всем мелочам. Но я не возражаю, я понимаю — это ваша работа. Любой, кто, подобно мне, изучал эти вещи, может сказать, какое огромное значение могут иметь мелочи. Слушайте. Мы с Томом работаем в одной конторе. Мы вместе ушли приблизительно без четверти шесть и направились прямо к нему домой — это на Чарлвиль-роуд, только за углом. Морин была дома. Вайолет, моя жена, пришла к нам довольно поздно. Кстати, где ты была? Мы же договорились встретиться у них в шесть часов.
Миссис Кларксон впервые за все время заговорила:
— Какое это имеет значение? Продолжай свой рассказ и не занимай попусту время инспектора.
— Ну ладно. — Муж неожиданно грубо ухмыльнулся. — Это не в первый раз, когда ты уходишь по своим делам и не можешь дать приличного объяснения, вот и все. Так или иначе, — он повернулся к Тримблу, — вот как было. Мы немного выпили, пока она не появилась, а потом поужинали вчетвером. После этого мы уселись поиграть в покер по маленькой и расстались около одиннадцати. Так ведь? — обратился он к Морин и Тому.
— Абсолютно так, — подтвердил Том, который затаив дыхание прислушивался к этому длинному и запутанному рассказу.
— Истинная правда, — эхом отозвалась Морин.
— Очень вам благодарен, — поклонился еще раз Тримбл. — Вы все прекрасно разъяснили, мистер Кларксон, и очень нам помогли.