Три стремительные точки, так быстро, что за ними было почти невозможно проследить взглядом, спикировали к земле, превращаясь в знакомые силуэты Громов, которые мы видели раньше (или что то, очень на них похожее).
Они взвыли над рядами орков как мстительные демоны, гондолы с вооружением, искрясь как роса, свежим летним утром, сеяли за ними смерть и разрушение.
Плотное облако дыма поднялось из центра вражеского построения, ошеломленные выжившие начали разбегаться в стороны в ужасном беспорядке.
— Огонь из всех орудий! — приказал я, как только наши стрелки нацелились на выживших, как всегда имея в виду необходимость не давать им собраться в связанные формирования.
(Ну, настолько связанные, насколько это было возможно у орков).
Наш безумный натиск, едва ли менее отчаянный или безумный чем натиск орка, когда мы рванули в промежуток, сделанный для нас пилотами авиации, начал давать плоды.
В тоже время, я благодарил Императора за совпадение, понимая, как внимательно смотрели за нашим продвижением на протяжении последних нескольких недель и как нетерпеливо ждут нашего отчета высшие эшелоны власти.
Мы продолжали стрелять, приближаясь, потеряв еще несколько отрядов ополчения и пару Химер[114], но большинство наших машин продолжали движение, нанося столько же, если не больше урона оркам.
Я видел, как орочий дредноут был подбит снарядом Лисицы, прямым попаданием, и мощно взорвался от детонирующего боезапаса, прихватив с собой парочку ближайших байков.
Затем мы внезапно оказались среди них, и я схватил башенный болтер, поливая любых зеленых, которых мог увидеть.
Было уже слишком поздно нырять обратно и позволить Юргену вести огонь, нескольких секунд бы хватило, чтоб дать оркам передышку, прийти в себя, и организовать эффективный обстрел.
Попал ли я хоть в кого-то, я не знаю, но, судя по всему, этот поступок воодушевлял наших бойцов, и они заставляли зеленых попрыгать, постепенно я понял, что группы хаотически стреляющих зеленокожих становились все меньше и меньше, пока вообще не пропали из поля зрения их мусорные машины.
Наши стрелки разорвали на части последнюю группу очередью из мульти-лазера и я понял, что мы стерли орков в пыль.
— Наши силы приближаются с запада, — недоверчиво отрапортовал Орилли. — Между нами больше не замечено вражеских подразделений.
— Мы прошли.
Пирс похлопал меня по спине, и я нырнул внутрь, спонтанные крики приветствия понеслись над остатками нашего многострадального конвоя.
Выжила только половина пехотинцев и почти все гражданские[115], так что, когда мы остановились и Пирс откинул рампу, похоже что они все кричали мое имя.
— Что ж, Кайфас.
Фелиция выбралась из кабины своего шагателя, теперь он выглядел еще более потрепанным, и одарила меня такой родной шаловливой улыбкой.
— Вы наконец-то сбежали от орков.
— И как раз вовремя, — сказал я с чувством.
Знакомый запах материализовался за моим плечом.
— Рекаф, сэр? — спросил Юрген, с его обычной и безупречной пунктуальностью.
Я с благодарностью принял напиток и посмотрел в сторону приближающегося к нам эскадрона шагателей.
Что-то в их раскраске мне показалось знакомым и как только они подбежали ближе, я вознес благодарность Императору.
Это было смелое предположение, но…
— Комиссар Каин? — спросил командир эскадрона, спускаясь вниз, его акцент подтвердил мое предположение.
Я решительно ему отсалютовал.
— Капитан Ренкин, 362-ой Валхалльский. Нас прислали сопровождать вас.
Он указал на запад, откуда доносилось все увеличивающееся рычание двигателей Химер.
— Вам что-то нужно?
— Медикаменты, — сказал я, уже заранее приготовленную и отрепетированную фразу.
Капитан несколько расслабился, без сомнения, тронутый моей заботой о пехотинцах.
Он кивнул.
— Без проблем. Что-нибудь еще?
Я повторил жест.
— Есть танн? — спросил я в надежде.
(С типичной для него эгоцентрированностью, записки из архива на этом месте внезапно обрываются).
115
Около семидесяти процентов группы выжило в финальной схватке, что само по себе существенное достижение.