Союз не предъявляет человечеству никаких претензий за действия, повлекшие ущерб силам союза.
Союз надеется, что человечество с пониманием отнесется к грозящей всем нам опасности и пойдет навстречу предложениям союза.
Союз понимает, что расслоение человечества не укрепит, а наоборот ослабит шансы на общую победу в войне с нетленными, и поэтому готово оказать посильную технологическую и ресурсную помощь той части вашей расы, которая продолжает пребывать в латентно-разумном состоянии.
Предваряя возможные сомнения и вопросы союз заявляет, что готов обсудить взаимовыгодные условия, при которых союз пяти рас превратится в союз шести рас.
В заключение, уважаемый капитан, я хочу выразить надежду, что размышления ваши будут не слишком долгими, потому что время работает против всех нас. Вы, скорее всего, прекрасно знаете, что крупное соединение нетленных готовится проколоть барьер неподалеку отсюда.
Да окрепнет союз.
С этими словами Фангриламай совершил приседание вежливости, и опустился на циновку, переводя дыхание. Тут же он перехватил взгляд премьер-адмирала Свайге Ххариз Ба-Садж. По тому, как мелко дрожал кончик великолепного гребня Ххариз, Фангриламай понял, что его речь произвела впечатление по крайней мере на одного из союзников.
Поднялся человек-капитан. Фангриламай во время прыжка прошел экспресс-курс по человеческим эмоциям и человеческой мимике, но все его старания уловить настрой капитана ничем не увенчались: если на этом лице что-либо и отразилось, это ускользнуло от внимания адмиралиссимуса. Впрочем, курс этот Фангриламай проходил скорее по привычке соблюдать все инструкции, чем в надежде применить его в деле. Никто не ожидал, что люди, имея такое превосходство, пойдут на диалог. И сейчас виднейшие политики союза затаили дыхание, опасаясь спугнуть удачу.
– Благодарю за столь пылкую речь, адмирал. Не стану утверждать, что согласен со всем, что сейчас было сказано, и не возьмусь судить составил ли союз о человеческой расе безукоризненно верное мнение. Тем не менее уверяю вас, что выслушал все предложения самым внимательным образом. Надеюсь вы понимаете, что столь ответственные решения не принимаются с ходу. Я должен все обдумать и обсудить со своими помощниками. А на это нужно некоторое время.
Из вашей речи я заключил, что вы имеете представление о человеческих единицах измерения времени.
Двое суток. Мы ответим через двое земных суток. Таково мое решение на текущий момент.
Фангриламай боялся, что его радость выплеснется из-под мундира. Люди снова поступили в соответствии с кодексом высших рас. А согласно этого кодекса испрошенное время на принятие решения в сущности означало ответ «Да». За эти двое суток люди должны будут всего лишь сформулировать свои условия при общем согласии с предложениями союза.
«Только бы снова не вмешались нетленные… А вообще, говоря без пыли, хватило бы людям и стандартных суток. Но, не будем пугать удачу…»
Делегация погрузилась в бот с той же торжественной неторопливостью, но Фангриламай прекрасно видел, что у союзников прекрасное настроение.
Единственным живым существом, чьего настроения адмирал не уловил, был инсектоид-представитель Роя.
– До встречи, капитан! До встречи через оговоренное время.
– До встречи, адмирал!
Швартовочный хобот поглотил последних галактов, остававшихся на площадке – почетный караул цоофт.
Лишь когда дипломатический бот вернулся в открытый космос и взял курс к армаде союза Фангриламай позволил себе целую серию ликующих приседаний, и при этом ничуть не боялся потерять солидность.
Слегка отрезвил его скептический взгляд интерпретатора, как обычно рукой ласкающего антеннку транслятора у уха.
– Ну? Что скажешь? – обратился к нему адмиралиссимус.
Интерпретатор тоже не скрывал хорошего настроения. Но за что Фангриламай его ценил, так это за профессионализм. Стоило к его мнению прислушаться даже сейчас, когда вокруг царил праздник.
– Это конечно хорошо, что люди пошли на разговор, да еще на равных. Но это же говорит и против них. Возможно, не так уж велико их преимущество. А возможно, дикарями они были, дикарями и остались, просто с такой игрушкой в запасе люди могут попробовать поводить нас за клюв. По-моему, они просто тянут время. Но зачем – вот вопрос… Впрочем, мы предоставим отчет верховных интерпретаторов триаде и союзу как только он будет готов.
– Уж постарайтесь, – сказал Фангриламай и повернулся к адмиралам-заместителям, показывая, что разговор закончен.
60. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Никогда еще моя жизнь не состояла из таких длинных минут и совершенно нескончаемых часов. Тяжкая эта работа – ждать… Хоть и существует старательская пословица «ждать – не руду колоть».
Видно, ожидание ожиданию рознь.
Не знаю как кто, а я все же умудрялся в течение этих двух неотличимых друг от друга дней и ночей иногда уснуть. Правда, ненадолго. Капитанская каюта превратилась черт знает во что, в проходной двор, но я никого не гнал. Человек сорок прошло через нее за это время, не меньше. Ладно – старшие офицеры и старые приятели еще по Волге. Но какие-то совершенно мне незнакомые физиономии…
Не мог я их выгнать, невзирая на то, что очень хотелось. В конце-концов, эти люди хотя бы не бунтовали против меня. Только лишь скользкая рожа Самохвалов трижды пытался прорваться ко мне с какими-то заявлениями. Но Фломастер распорядился, и охранники довольно бесцеремонно заворачивали его на сто восемьдесят. А на третий раз, по-моему, вообще выпроводили за офицерский сектор – там, вроде бы, тоже кордон организован. Янка, умница, какое-то обращение к экипажу сочинила, и даже на утверждение мне принесла, да только башка моя многострадальная наотрез отказалась воспринимать от руки начертанный текст.
Чужие тоже ждали. Не знаю, что они затеяли и о чем догадались. Историческая встреча с дипломатами союза, во время которой не хватало только флажков на столе и бутылок с минералкой, разносимых миловидными девицами в строгих деловых костюмах, то казалась мне каким-то чудовищным фарсом, то вполне толковым обменом любезностями.