– Но нам нужно прекратить убийства наших людей. – вставил Гренбоу.
Он до сих пор тащил ненужную вокс-станцию, хотя зачем, я так и не мог понять.
Возможно потому, что настолько привык к ее весу, что просто не замечал его.
Лускинс пожал плечами.
– Они уже мертвы.
Просто еще не перестали передвигаться.
Гренбоу и пара солдат возмущенно вспыхнули, и я вышел чтоб разрядить обстановку с инстинктивной простотой долгих лет тренировок.
– Я извиняюсь, – сказал я, – но я не вижу, чем вы можете помочь.
Тайбер тяжело вздохнул.
– В этом месте они так же содержат пленных. – ответил он.
Я подумал об несчастных изнуренных, которых я видел утром, и лично был согласен с Лускинсом: никто из них не протянет долго.
Но сказать это вслух нельзя было, так что я рассудительно кивнул, как будто он был прав.
– Мы должны принять все меры предосторожности, чтоб защитить гражданских, – сказал я, немного размышляя о том, как эта простая банальность вернется, чтоб мучить меня.
В данный момент, это разрядило обстановку так же быстро, как она накалилась.
– Это само собой разумеется.
Я развернулся к сержанту.
– Но основная цель теперь отличается от того, что мы обсуждали раньше.
Мы должны попасть внутрь, завладеть транспортом и свалить.
Как вы собираетесь это сделать?
– Нам нужна диверсия. – ответил Тайбер.
– Будут проблемы с координацией.
После того как мы разделимся, у нас не будет связи.
– Нет, не будет – уверил я его, указывая на вокс-бусину в моем ухе.
– У нас их достаточно.
Сержант удивился.
– Отлично. – ответил он.
Взглянул на Йодрила.
– Остались еще осколочные снаряды?
– Один, – подтвердил заряжающий, – и две крак-ракеты.
– Похоже, диверсия за мной, – сказал я и развернулся к ракетчикам.
– Вы сможете найти место с видом на заграждение?
Лускинс лениво улыбнулся.
– Как раз знаем одно. – ответил он, завершая картинку.
– Приятно это слышать. – сказал я.
– Развернитесь там и ждите нашего сигнала, и тогда долбаните осколочной по самой большой куче зеленокожих, которую только увидите.
– Потом отступайте к точке встречи. – решительно сказал сержант Тайбер, очевидно переживая за возможность Лускина приготовить бекон из нас с прометиумом, пока мы еще будем внутри.
Я рассудительно кивнул, как будто принял это во внимание.
– Так будет лучше – заключил я и развернул инфопланшет с картой к Лускинсу.
– Где вы будете?
– Здесь.
Он указал где и я кивнул.
– Вам оттуда видны главные ворота?
– Как на ладони. – уверил меня ракетчик, его заряжающий тоже энергично кивал.
– Тогда я предлагаю, – обратился я к Тайберу, расчитанным тоном, не терпящим возражений, – чтоб они остались на месте, пока мы не уйдем.
На случай, если нам нужно будет прикрытие от погони.
– Это будет благоразумно. – с явным нежеланием согласился сержант.
Я развернулся к Лускинсу, пряча свое предчувствие, что я собираюсь отдать пироманьяку самую большую коробку спичек на планете.
– Но не вздумайте открывать огонь без специального приказа от сержанта Тайбера или меня – добавил я, запоздалую мысль.
– Эти ракеты, не растут на деревьях.
– Нет, сэр.
Он благоразумно кивнул, но не удержался от усмешки.
– Было бы здорово, если бы они росли, а?
Когда пехотинцы разбежались занимать условленные позиции, мне и Юргену мало осталось что делать, кроме как ждать.
Наступила ночь и принесла с собой прохладу, я с глубоким удовольствием застегнул свою шинель
В темноте, в этой мрачной черноте у нас появилось существенное преимущество, которое я и собирался использовать по полной через час.
Как всегда во время ожидания перед началом операции я начал думать о том, сделал ли я все правильно.
Юрген и я идем на достаточно серьезный риск и я был отнюдь не уверен на сколько сильно я мог полагаться на наших новых союзников.
Возможно было бы благоразумнее просто уйти, и направится на запад в одиночку, надеясь проскочить орков незамеченным.
Но нет.
Это было бы самоубийством.
Мои шансы выжить в одиночку без подкрепления были фактически нулевыми.
Если я хотел получить реальный шанс вернуться на свои позиции, мне нужно было взять десант со мной, что означало обеспечить их хоть каким-то транспортом.
Это, в свою очередь означало воплотить в жизнь этот нелепый план, в котором, при ближайшем рассмотрении было больше дыр, чем даже в носках Юрогена… С некоторым облегчением я услышал шипение вокс-бусины, за которым последовал хриплый и взволнованный голос Лускинса.
– Команда два.
Мы на месте.
– Отлично.
Инстинктивно я сохранял свой голос спокойным.
– Ожидаем сигнала.
Команда один, на позиции.
– Подбирайтесь ближе, – сказал Тайбер, и снова отключился, соблюдая радиомолчание в лучших традициях сержантского состава, по крайней мере по стандартам ПСО.
Я глубоко вздохнул и начал забираться в багги, в котором уже сидел Юрген, обмотанный в одеяло.
– Вперед. – сказал я, когда он завел двигатель и рванул вперед.
– Давай узнаем, сработает ли план.
Сначала все шло вроде бы хорошо, Тайбер коротко сообщил нам, после нашего выдвижения, что он и пять солдат будут ждать в водопроводной трубе, которую указал Лускинс, близко к периметру, не подставляясь под огонь, ну или наткнутся на часовых, если предположить что зеленозадые будут достаточно организованны, чтоб выставить их.
Это было достаточно осмотрительным предположением, что их там не будет, по крайней мере не там, где был сток от темных делишек инженеров в глубине их святилища, в нормальное время он был заблокирован металлический решеткой, делая невозможным проход без помощи взрывчатки или других аналогичных мер.
Взрывчатки было мало и конечно я не был бы счастлив, если бы Тайбер застрял в замкнутом пространстве, но как всегда мой помощник принял это как вызов и соорудил маленький резак из изобилия снаряжения, которое мы утащили с развалин корабля.
Это конечно было несколько шумно, но если все пойдет по плану, то зеленокожие будут насколько заняты к тому времени, когда перлианцы будут прожигать себе путь сквозь решетку.
Ровно до тех пор, пока будут сосредоточены на нас…
Поездка к бывшему святилищу техножрецов была достаточно нервная.
Я присел за горой принайтовленных припасов, на нашем ветхом мобиле, надеясь что этого будет достаточно, чтоб спрятать меня от взглядов.
Я видел достаточно мало на ночных улицах, но и этого мне хватило, тем не менее, неистовая суетливая деятельность, которую я отметил днем, не утихала даже в темное время суток.
Тут и там горели костры, освещая ужасные сцены мерцающим оранжевым, один раз я заметил здание, подожженное только для освещения.