– Марк… – Это центурион услышал отчетливо.
– Сбить оковы! – приказал он сопровождавшим его фрументариям.
Через несколько мгновений он поднял девушку на руки. Она почти ничего не весила, а вот воняло от нее мерзко.
– Этих всех наверх… – приказал Тиресий, кивая на остальных пленных.
Кажется, многие уже умерли. Но человек шесть или семь шевелились.
– Так это рабы… – заметил один из фрументариев.
– Рабы? – усмехнулся Тиресий. – Глянь на золотую буллу мальчишки… я лично думаю, что это все свободные.
Из кладовой освобожденную пленницу Тиресий притащил на кухню и здесь, все еще удерживая ее на руках, потребовал дать несчастной воды.
– Да куды ж ты ее! – возмутилась кухарка. – От нее же смердит.
Ну да, от пленницы смердело – дерьмом и мочой – днями они все там сидели на соломе в колодках не в силах переместиться – и хорошо если фекалии стекали из-под пленных в узкий желоб. Так что и спина, ягодицы и бедра покрылись язвами.
– Воды! – рявкнул Тиресий.
Кухарка аж подпрыгнула и подала кувшин.
Тиресий плеснул несчастной в лицо. Та дернулась, жадно ловя губами капли. Открыла глаза и вновь прошептала:
– Марк…
– Ты спасена, Аррия, – прошептал Тиресий.
И понес девушку вон из дома.
Глава IV
Хлопоты механика Филона
Филон пребывал в растерянности. Настоящий камнепад событий – буквально – настиг его и собирался погрести под собой. Сначала к нему привезли друг за другом четыре повозки, груженные оружием. Оружие Филон приказал перенести в пустующую мастерскую и запереть. Вторым, очень странным в этой череде, – было появление замарашки, у которой при себе имелась записка от Афрания с просьбой помыть, накормить и устроить в доме некую Флавию, свободную женщину. Кликнув рабыню и приказав проводить гостью в бани, а после пригласить ее пообедать в малом триклинии, Филон тут же проверил – крепки ли запоры на домашнем денежном сундуке. Каморку он приказал ей выделить рядом с комнатой управляющего и на всякий случай велел запереть снаружи на щеколду.
Тем более что Приск ночевать не явился. Зато вечером шестеро легионеров привезли на повозке денежный сундук, ларь с папирусами и еще два сундука всякого добра и объявили, что будут стеречь привезенное вплоть до возвращения трибуна. Пришлось служивых кормить и обустраивать на ночь – стояли они в карауле посменно.
Ночью прискакал на взмыленной лошади фрументарий от Афрания и потребовал найти и арестовать Сабазия, раба трибуна Гая Остория Приска. Арестованного посадить в колодки в эргастуле[21] и приставить охрану. Но раб не возвращался – как и его хозяин. О чем и было сказано посланцу. Тот взял сменного коня и умчался.
Поутру Приск так и не появился. А значит – шестеро легионеров по-прежнему оставались в доме Филона и требовали вина, ветчины, сыра и хлеба.
– Я же разорюсь… клянусь Гермесом и его крылатыми сандалиями – в три дня разорюсь… – стенал Филон. – Кто ж мне компенсирует все убытки?
Ответа механик не получил – некому было отвечать. Около полудня прикатил на повозке Тиресий и привез еще одну красотку – какую-то изможденную девицу в грязных лохмотьях, потребовал баню, куриный бульон, лекарственных трав, самое лучшее оливковое масло, прокаленное на огне, вино и еще кучу всего – в том числе чистую тунику для несчастной. На вопрос, кто она такая, Тиресий отвечать отказался, но посоветовал отыскать лекаря.
Вслед за Тиресием прибыл Ликорма и стал требовать выдать ему денежный сундук, найденный Приском в доме Александра, и с ним все остальные сокровища.
Филон пообещал сундук доставить, но вместо этого убежал и спрятался в дальних помещениях, рассчитывая, что явится, наконец, способный объяснить, что вообще в его доме происходит.
Ликорма, получив от легионеров ответ, что сундук никому отдавать не велено, а велено ждать Афрания Декстра и его распоряжений, отбыл назад в Антиохию в самом прескверном расположении духа.
О его отбытии тут же донесли Филону, хозяин выбрался из своего укрытия, велел накрыть стол в малом триклинии, чтобы перекусить, и позвать к столу Тиресия. К его изумлению, он встретил тут незнакомую красотку в длинной домашней тунике, с вьющимися длинными волосами медового цвета и так растерялся, что с трудом вспомнил, что какую-то грязную матрону еще вчера велел кормить в малом триклинии как гостью. Гостью сопровождала любимая рабыня Филона Мышка.
«Флавия» – вспомнил наконец механик ее имя.
Тиресий явился как раз в тот момент, когда управляющий зашел и громко сообщил, что…
– Прибыли гости из Хатры, господин…