Когда отряд приблизился к лагерю, Макрон увидел людей, сидящих вокруг костров, услышал их пение и смех. Его успокаивало их хорошее настроение. Возможно, среди них все-таки есть люди, способные стать хорошими солдатами. Он оглянулся через плечо на людей позади себя.
— Похоже, некоторые из парней принесли с собой вино. Выпейте немного, пока есть возможность, а?
Раздалось несколько усталых возгласов одобрения, что несколько разрядило мрачное настроение.
В ста шагах от вереницы повозок часовой вышел из тени и окликнул их.
— Стоять! Кто там идет?
— Центурион Макрон и поисковый отряд. — Макрон подошел к человеку и остановился, чтобы обменяться приветствиями, а затем кивнул в сторону лагеря. — Похоже, они празднуют. Что случилось?
— Понятия не имею, господин. Я нахожусь в карауле с тех пор, как вы ушли. Меня еще не сменили.
Макрон нахмурился. Вульпиний уже должен был позаботиться об этом. Он почувствовал первый укол тревоги.
— Хорошо, я пришлю кого-нибудь. Смотри в оба. Ицены уже близко.
— Слушаюсь, господин.
Как только отряд вошел в лагерь, к ним подошел Вульпиний, выражение его лица было озабоченным.
— Слава богам, ты вернулся, господин. Мне нужно поговорить с тобой, немедленно.
— Что, во имя Плутона, случилось?
— Господин…
— Подожди. — Макрон распустил отряд, и люди устало направились к кострам ветеранов Камулодунума. Он подождал, пока они не оказались вне пределов слышимости, прежде чем обернуться к своему опциону.
— Выкладывай.
— Это случилось вскоре после твоего отбытия, господин. Пока я был с несколькими ветеранами на заготовке дров, иначе я бы попытался вмешаться…
Вульпиний торопливо рассказал о противостоянии Дециана и Боудикки, которое привело к ее порке и изнасилованию ее дочерей. Макрон слушал с нарастающим чувством ужаса. Когда Вульпиний закончил, он посмотрел в сторону телег.
— Где они?
— Сюда, господин. — Вульпиний подвел его к телеге, в которой находились дорожные вещи Дециана. Задняя часть телеги была пуста, кроме свертка под чехлом из козьей шкуры. Макрон почувствовал, как у него сжалось сердце.
— Они мертвы?
Вульпиний покачал головой. Пройдя вдоль борта телеги, он осторожно поднял один конец козьей шкуры и откинул его назад, чтобы показать Боудикку, прижавшуюся к сундуку с дочерьми под мышкой. Туники, в которые они были одеты, когда утром их вывели из зала, были разорваны, а на открытых участках кожи рук виднелись синяки и царапины. Раздался тупой звон цепей, и он увидел, что они были скованы вместе. Все трое дрожали. Они испуганно смотрели на Макрона, пока Боудикка не узнала его при свете звезд.
— Оставь нас в покое, ради всего святого.
Он поднял руки, пытаясь успокоить их, но младшая девочка еще крепче прижалась к матери и захныкала: — Прошу тебя, не причиняй нам боль снова. Прошу…
— Я не собираюсь. Я клянусь. Я здесь, чтобы помочь. — Макрон чувствовал себя виноватым, когда произносил эти слова. После того, что им пришлось пережить, другой римский солдат был не тем человеком, который мог бы их утешить. Если бы только Петронелла была рядом. Она бы знала, что сказать. Она была бы надежным помощником, чтобы справиться с их травмой. Но Петронелла вернулась в Камулодунум, и Макрон знал, что должен сделать все, что в его силах. Если бы только он был там, чтобы защитить их от Дециана и его людей. Он посмотрел на Боудикку и мягко произнес.
— Твои раны обработаны?
Она колебалась мгновение, подозрительно глядя на него, затем покачала головой. Макрон повернулся к Вульпинию.
— Нам нужно им помочь. Зажги факел и сними цепи, а потом найди двух хороших людей для охраны повозки.
Вульпиний колебался. — Они вряд ли в состоянии попытаться сбежать, господин.
— Чтобы охранять повозку от головорезов Дециана, идиот. Затем дай им воды, чтобы промыть раны, и повязки. И найди им запасные туники, а также еду и питье. Позаботься об этом, пока я доложу Дециану.
— Ты нашел Фасция?
— То, что от него осталось, — ответил Макрон и направился к палатке Дециана.
Тусклое свечение исходило от горевших внутри масляных ламп. Один из телохранителей стоял на страже и шагнул навстречу Макрону, когда центурион направился ко входным створкам.
— Уйди с дороги, — рявкнул Макрон.