Светоний обдумал интерпретацию своего подчиненного, а затем улыбнулся.
— Очень хорошо. Если они собрали всех своих воинов в одном месте, это сэкономит нам время на их поиски. Мы сможем победить их одним махом. Возможно, враг оказал нам услугу.
— Сначала мы должны победить их, господин.
— Боги… ты же тот человек у которого амфора всегда на половину пуста, не так ли?
— Мне уже указывали на это раньше, господин. Я не могу побороть свою природную склонность говорить правду, как я ее вижу, своим командирам.
Наместник уставился на него.
— Что ж, честность для тебя это и к лучшему. Я предпочитаю, чтобы мои офицеры были правдивы, префект Катон. Мне не нравится, когда ведут игры в темноте коридоров. Это оказывает нервирующее воздействие на окружающих. Лучше иметь более решительный настрой. Как, например, прокуратор. Он в провинции всего несколько месяцев, а уже наводит порядок и получает доходы. Именно такое отношение мне нужно больше от моих офицеров, особенно от тебя, учитывая твою репутацию.
Катон тихо вскипел от обвинения в том, что он ведет теневые игры. Ему хотелось сказать, что человек, плетущий интриги, вряд ли заслужил бы уважение многих старших офицеров армии в Риме, но он сдержал свой гнев и промолчал.
Светоний продолжал терпеливым тоном.
— Старайся чаще смотреть на светлую сторону, Катон. Это творит чудеса для морального духа твоих людей, не говоря уже о перспективах твоего продвижения по службе. Оставь осторожные слова прорицателям и оракулам. Итак, есть ли что-нибудь еще для отчета?
— В ближайший день или около того я переведу своих людей на половинный паек, пока мы ждем поступления свежих припасов, господин.
— Очень хорошо. То же самое, что пришлось пережить основной колонне. Тем не менее, никто не будет голодать, когда припасы дойдут до нас.
Катон не мог не взглянуть на недоеденный обед своего командира и подумал, как приятно, должно быть, терпеть лишения наместника провинции.
— Теперь ты можешь позвать остальных, — продолжал Светоний. Будем надеяться, что тон остальных докладов моих офицеров будет более оптимистичным.
На следующий день армия разбила лагерь на открытой местности рядом с заливом, и на утесе над мысом с первыми лучами солнца, до того как усилился утренний бриз, зажгли большой сигнальный огонь. В небо взвился густой столб белого дыма, и через час ему ответил другой, расположенный на много километров вдоль побережья к югу, где несколько кораблей из эскадры провинции причалили на ночь. Судна должны были вернуться на укрепленную базу снабжения в Леукаруме, чтобы вызвать ожидающие там грузовые корабли. За прошедшее время обоз догнал основные силы, а люди отдыхали и готовились к последнему подходу к Моне.
Однако конникам Восьмой Иллирийской когорты было не до покоя. Их запасы пополнялись из небольшого объема пайков последних неприкосновенных запасов, чтобы они могли продолжать выполнять свои обязанности. На этот раз им поручили провести разведку вплоть до пролива напротив Моны, где они должны были оценить оборону противника и доложить Светонию. Это было опасное задание, и Катон подозревал, что отчасти приказ был отдан для того, чтобы проверить его нервы.
Они следовали вдоль побережья на север до залива, где береговая линия поворачивала на запад, а затем направились через горы, держась северного направления. Как и прежде, ордовики держали их под наблюдением, разъезжая на своих лохматых лошадях по гребням, идущим параллельно направлению движения римлян. Никаких попыток напасть или даже преследовать небольшой конный отряд Катона не было, а рыбацкие поселения и холмы, мимо которых они проходили, были безлюдны, как и прежде. В первую ночь они разбили лагерь на косе у моря, которая соединялась с побережьем узкой, легко обороняемой полосой земли. На следующую ночь лагерь располагался в более сомнительном месте на холмах: на выступе скалы с обрывами и осыпями с трех сторон, к которому с единственной открытой стороны подходил крутой склон.
На третье утро они оказались в пределах видимости гораздо более сильного вражеского войска, которое не отставало от них на гребне справа, пока римляне пробирались по долинам, ведущим на север через горы. Через час езды Туберон остановился рядом с Катоном и указал на противоположный хребет.
— Их стало больше, господин.
Взглянув вверх, Катон увидел еще одну длинную колонну ордовикских воинов, преследовавших их. Более двухсот пеших бриттов.