Как только всех раненых внесли во внутреннее святилище, а людей накормили. Макрон поручил Ульпию первую вахту, а сам пошел немного отдохнуть. Перед этим, однако, было еще одно дело, о котором нужно было позаботиться.
Он нашел Парвия свернувшимся на боку недалеко от входа во внутреннее святилище. Кассий лежал рядом с ним, положив голову между своими большими лапами, его челюсти надувались, пока он посапывал во сне. Макрон с нежностью смотрел на них, расстегивая ремешок на подбородке и снимая шлем и войлочную шапочку. Он провел рукой по волосам, прежде чем опуститься так тихо, как только мог, и прислониться спиной к брустверу. Несмотря на все свои опасения и безнадежность их положения, он быстро и крепко заснул, упершись подбородком в грудь, и захрапел.
Ранние часы следующего дня были холодными, когда Аполлоний пришел и нашел Макрона с котелком, наполненным горячей похлебкой. Он поколебался, прежде чем решил все же не будить центуриона. Поставив котелок, он пошел найти два запасных плаща, которые хранились в святилище и укрыл ими Макрона и Парвия. Кассий пошевелился и встал, виляя коренастым хвостом, а Аполлоний поднял палец.
— Тссс. Если будешь вести себя тихо, могу поделиться с тобой тушеным мясом. На вот.
Шпион сел, скрестив ноги, на небольшом расстоянии и усадил собаку, прежде чем выудить кусок мяса и зажать его между двумя пальцами.
— Осторожнее.
Кассий наклонил голову вперед и осторожно принял предложение, прежде чем быстро прожевать и проглотить его.
— Моя очередь. — Аполлоний успел съесть пару ложек, прежде чем собака вцепилась ему в руку.
Они делали это по очереди, пока котелок не опустел и Кассию не разрешили слизать остатки со стенок. Затем он сел рядом со шпионом, положив голову на колени Аполлония, а тот гладил его по голове и шее и тихо размышлял: «Что бы я отдал, чтобы поменяться с тобой местами». — Должно быть, безмятежно жить от одного приема пищи до другого и больше ни о чем не беспокоиться, а, мальчик?
Откинув голову назад, Аполлоний посмотрел на небо. Наверху не было облаков, а звезды и полумесяц безмятежно светились в бархатной тьме. Как и у Макрона, у него было мало надежды на их выживание. Он и раньше сталкивался с большой опасностью и переживал ее благодаря своей сообразительности и ловкости обращения с оружием. Но на этот раз спасения не будет. Шансы были так велики, что надежда казалась бессмысленной роскошью. И поэтому он отбросил надежду и посмотрел в небо, наслаждаясь прохладой ночного воздуха и отдаленным криком совы на одном из полей за пределами колонии. Он мог слышать слабые звуки веселья из огромного вражеского лагеря за рекой. Хотя он знал, что бритты празднуют разрушение колонии и грядущую резню защитников, в этом звуке было что-то обнадеживающее. Для некоторых жизнь будет продолжаться, даже когда его собственная будет прервана. Но это еще не произошло, и он мог насладиться этими несколькими часами горько-сладкого покоя в одиночестве.
Макрон перестал храпеть. Он натянул на себя плащ и пробормотал:
— Прошу, засыпай, шпион. Твои мысли не дают мне уснуть.
Аполлоний слегка усмехнулся. — Как прикажешь, мой центурион.
Он бросил последний взгляд на луну, прежде чем закрыть глаза, очистить свой разум и дышать в легком ритме, пока не наступил сон.
Макрон тряхнул его за плечо, и Аполлоний, моргая, открыл глаза. Света было достаточно, чтобы видеть, и он понял, что собака оставила его, пока он спал, и отошла в сторону спящего Парвия. Аполлоний встал и посмотрел на бруствер. Темные фигуры ветеранов из центурии на страже расхаживали вдоль стены комплекса, пока их товарищи спали внизу. Те, кто не мог уснуть, грелись всю ночь у жаровень. В воздухе стоял едкий запах дыма, который застрял у него в горле, и он увидел несколько столбов дыма, поднимающихся от зданий, окружающих комплекс. Из вражеского лагеря не доносилось ни звука, и единственным шумом из-за стен было слабое потрескивание пламени и утренний хор птиц.
— Пошли, — сказал Макрон. — Давай посмотрим, что там снаружи.
Оставив Парвия и Кассия спать, они спустились по ступеням фронтона и пересекли территорию, чтобы подняться по одной из лестниц на палисад слева от ворот. К ним подошел дежурный центурион, худощавый человек с морщинистой кожей.
— Доброе утро, господин.
— Есть что сообщить, Венуций?
— Враг затих с тех пор, как мои ребята взяли вахту. Видел некоторых из них на улицах, но они оставили нас в покое. Были слишком заняты, помогая себе с нашей собственностью. Он указал на ближайшие постройки за стеной, и Макрон увидел на улицах разбитую глиняную посуду и сломанную и выброшенную мебель. Двери распахнуты в большинстве зданий. Дальше по колонии все еще бушевали пожары, а в других местах из тех зданий, которые теперь были не более чем тлеющими руинами, поднимались тонкие струйки дыма. Он почувствовал, как его сердце упало, когда он понял, что там, где когда-то стоял его собственный дом, теперь был почерневший узор из обугленных бревен и грязных серых клочков дыма, вьющихся в утреннем небе.