Царица иценов едва подчистила половину своей чаши и выглядела усталой и напряженной. Она попыталась улыбнуться. — Вы заставили нас гордиться. Настоящий римский праздник.
— О, это совсем не похоже на пиры в Риме, — вмешалась Клавдия. — Но это настолько хорошо, насколько это было возможно здесь на границе, на окраине Империи. — Она кивнула Петронелле. — Ты сотворила чудеса из того, что было в наличии. Я никогда не ела такого сочного мяса кабана.
Боудикка повернулась к Макрону и Катону. — Должна все же сказать, эти ваши Сатурналии — странный обычай.
— У вас нет ничего подобного среди иценов? — спросил Макрон.
— Нет. У нас есть каста воинов, а остальные земледельцы и немного рабов. Это их долг обеспечивать воинов так же, как и самих себя. Каждый знает свое место и то, что ожидают от них. Ицены никогда бы не стали играть в такие игры, как вы.
— Я понимаю. Жалко. — Катон указал на дородных воинов из ее сопровождения, сидевших рядом. — Но какое место теперь у воинов твоего племени теперь, когда между иценами и римлянами мир?
— Мир… — повторила Боудикка с выражением отвращения, как будто она только что съела что-нибудь ужасно кислое. — Мы договорились о союзе с Римом. Мы выполнили нашу часть договора. Я боюсь, что ваш император может не сделать того же, когда мы представим волю Прасутага наместнику в Лондиниуме. Я узнала, что у некоторых римских императоров есть привычка обещать одно и делать совершенно другое. Когда мы принесем клятву верности вместе с другими племенами на церемонии празднования нового года, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы удовлетворить его.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил Катон.
— А если нет? — Боудикка внимательно посмотрел на него. — Как ты думаешь, что он предпримет следом?
Наступила неловкая пауза, пока Катон пытался сформулировать ответ максимально дипломатично. — Все зависит от того, как пропретор интерпретирует ситуацию. Но что бы он ни сделал, вопрос будет передан на рассмотрение императора для принятия окончательного решения.
— Это я также понимаю. И как ты думаешь, что решит Нерон?
Катон снова заколебался, и на этот раз она наклонилась ближе и коснулась его руки. — Ради той дружбы, что у нас есть, и тех времен, когда мы сражались бок о бок, будь честен со мной.
— Ходят слухи — больше, чем слухи, — что Нерон и некоторые из его ближайших советников рассматривают возможность отказа от Британии. Я не уверен, что согласен с таким решением. Это выглядело бы поражением, несмотря на то, как такая новость была бы подана. Но слуха часто бывает достаточно, чтобы заставить людей действовать. Я знаю, что ряду племен в Британии одолжили деньги влиятельные люди в Риме. Они захотят вернуть свои займы, в случае если провинция должна быть оставлена. Император отдает соответствующие приказы, чтобы его военные и чиновники награбили на острове как можно больше переносимых богатств, прежде чем они отплывут обратно в Империю. Если Нерон решит сохранить провинцию в составе Империи, на него будут давить, опять же чтобы заставить его позволить вернуть займы. Его чиновники найдут любые средства для повышения налогов и изъятия соответствующих земель и богатств в счет уплаты долгов. На таком фоне я опасаюсь за будущее твое и твоих людей. Смерть Прасутага может стать предлогом, необходимым для аннексии земель иценов и конфискации ваших богатств. Я молюсь, чтобы я ошибался, чтобы воля была исполнена, и Рим продолжал относиться к тебе как к верному союзнику. От всего сердца.
Боудикка отстранилась с грустным, усталым выражением лица. — Если до этого дойдет, как, по-вашему, отреагируем я и мои люди?
— На твоем месте я знаю, как бы я отреагировал, — вмешался Макрон. — Я бы боролся с этим. А как еще должен был бы действовать тот, у кого есть чувство чести, и с которым бы так обращались? Но это было бы глупо. У такой борьбы может быть только один исход. Несмотря на всю свою храбрость, ицены не могут надеяться победить легионы. Они были бы раздавлены и потеряли бы все вместе с их жизнями. Тех, кого пощадят, продадут в рабство. Через десять или двадцать лет никто и не вспомнит, что они когда-либо существовали.
Катон мысленно содрогнулся от откровенной оценки друга.
Царица иценов вздохнула. — Так что выбор — подчинение или смерть. Если это будет единственный выбор у моего народа, то, независимо от исхода, они предпочтут сражаться. И я выберу повести их в эту битву. Для иценов не может быть и речи о жалкой покорности. Наша гордость, наши традиции, наша честь не потерпят этого.
— Ты говоришь как царица. Ты говоришь за знать и своих воинов. Но говоришь ли ты за простых людей твоего племени? Думаю, нет. Ты думаешь, их повседневная жизнь сильно изменится, если Рим присоединит ваши земли и сметет вашу знать? Все простые люди заботятся о том, чтобы положить достаточно пищи в свои желудки, чтобы выжить. В конце концов, какая разница, если они будут управляться тобой или вашей знатью, или Римом?