Тем временем за колонной Камулодунум медленно ускользал вдаль, а затем и вовсе скрылся из виду, когда дорога пошла вниз по дальнему склону невысокого хребта. Небо над головой потемнело, и к полудню повалил сильный снег, засыпая дорогу, так что путники могли разглядеть свой маршрут только по изогнутой линии, протянувшейся по зимнему пейзажу.
Первой их заметила Петронелла и обратила внимание мужа на группу людей, марширующих по тропе, которая поворачивала к главной дороге. Снег замедлил их продвижение, и теперь было ясно, что они не доберутся до имперской промежуточной станции до наступления темноты. Не было никаких признаков гостиницы или другого жилья.
— Что вы о них думаете? — спросила она.
Макрон откинул капюшон, и Катон последовал его примеру — двое римлян щурились от легкого бриза, моргая от снежинок, мягко падавших на их лица.
Другая группа была не более чем в полукилометре от них. За исключением одного всадника, все путники шли пешком с несколькими крупными собаками на поводках. Половина из них была вооружена копьями и, по-видимому, охраняла шеренгу из дюжины мужчин с руками за спиной, связанными веревкой, проходящей через железную скобу вокруг шеи.
— Работорговцы? — поразмыслил Макрон.
— Скорее всего, — сказал Катон. — Похоже, у нас может быть компания, когда мы разобьем лагерь на ночь.
— Не уверен, что мне это нравится, — проворчал Макрон. Работорговля, хотя и была очень прибыльной, но являлась предприятием, к которому большинство римлян относилось с пренебрежением. То же самое можно было сказать и о школах гладиаторов или о ссудах. Аристократы, которые занимались таким бизнесом, делали это через низших смертных, которые управляли их делами. К счастью для сенаторов и представителей всаднического класса, такой порядок позволил им пожинать плоды, продолжая относиться к источнику своей прибыли с отчужденным презрением.
Макрон вглядывался в приближающиеся фигуры. — Это довольно дешевая профессия для любого уважающего себя человека.
— И все же ты был счастлив принять свою долю выручки от продажи пленных, взятых в бою, — заметил Катон. — Соус для гусыни и все такое.[19]
— Вздор, — ответил Макрон. — Заработать на этом немного денег — не то же самое, что быть постоянной частью этого.
Катон хмыкнул. — Это один из способов взглянуть на это. Как ты думаешь, Петронелла?
Они обменялись взглядами и рассмеялись. — Ты часть этого, Макрон, — сказала она. — Нельзя зажимать нос одной рукой и воротить его, а другую вытягивать, чтобы поймать серебро.
— Ты должна быть на моей стороне.
— Я твоя жена, а не рабыня. У меня есть собственное мнение, и я счастлива, что все останется также и впредь.
— Га! — Макрон покачал головой. — Ты настоящая заноза, да ты.
— И ты любишь меня за это. — Она перегнулась через седло и неуклюже поцеловала его.
Другая группа держалась того же темпа что и Боудикка и ее свита, и Катон видел, что они достигнут перекрестка двух путей одновременно. Когда расстояние сократилось, он направил своего скакуна вперед, чтобы сравняться с царицей иценов.
— У нас компания. Ты видела?
— Не та компания, которую я предпочитаю иметь.
— Мы едва ли можем игнорировать их. Уже почти темно, и нам нужно остановиться. Они будут делать то же.
— Они могут делать все, что хотят, пока держатся от меня на расстоянии.
— Я разберусь с ними, — сказал Катон. — Будет лучше избегать неприятностей, если они направляются в Лондиниум, то смогут тут же подать жалобу, когда доберутся туда. Мы не хотим, чтобы что-то усложняло отношения между тобой и наместником.
Боудикка кивнула. — Тогда поговори с ними.
Он склонил голову в знак признательности и повернул своего скакуна, чтобы пересечь небольшое расстояние между двумя группами, направляясь к всаднику, возглавлявшему отряд.
— Приветствую, друг! — крикнул он, подъехав и преградив всаднику путь, заставляя его поднять руку, чтобы он остановил тех, кто шел сзади. В сгущающемся сумраке он увидел, что всадник высок и хорошо сложен. На нем была войлочная тюбетейка, из-под которой торчали пряди седых волос, у него было широкое морщинистое лицо и глубоко посаженные карие глаза. Его плащ был в полоску на восточный манер, а вдоль бедра свисал кавалерийский меч.
— Друг, ты говоришь, — заметил он. — Что это за друг?
— Попутчик по дороге в Лондиниум. Префект Квинт Лициний Катон. — Катон пододвинул свою лошадь ближе и протянул руку.
19
Прим. от пословицы «что соус для гусыни, то соус и для гусака, т. е. что хорошо для одного, подойдет и для другого».