— Правда? Эти нецивилизованные увальни? Они не более опасны, чем стая диких собак.
— Ты знаешь, что это неправда, — с горечью ответил Макрон. — Или знал бы, если бы не сбежал от меня и других ветеранов в прошлом году, прежде чем началась настоящая драка.
Взгляд Дециана дрогнул.
— Я отправился искать помощь.
— На протяжении всего пути до Лондиниума? Мы оба знаем, что ты сделал, Дециан, и это разит от Камулодунума до Лондиниума до сих пор. Ты оставил нас бороться за жизнь одних. И если ты так пренебрежительно думаешь о воинах этих земель, то как получилось, что мы все еще сражаемся с ними спустя почти двадцать лет с момента нашего вторжения? Рим потерял много хороших людей, пытаясь покорить этот остров, некоторые из них были моими друзьями. Когда Светоний разберется с последними из тех, кто еще держится в горах, и уничтожит друидов на Моне, мы наконец обретем мир. И я заслужил этот мир. Я заслужил право называть эту провинцию своим домом, я заслужил право наслаждаться плодами своей службы Риму и прожить остаток дней без проблем. Поэтому я буду благодарен тебе за то, что ты не поставишь все это под угрозу, провоцируя Боудикку и ее народ.
На мгновение Макрон вспомнил слова Катона, сказанные им перед тем, как они расстались в Лондиниуме. Возможно, лучшим способом предотвратить опасность было бы убийство Дециана. Они были одни в палатке. Ближайший из телохранителей прокуратора был слишком далеко, чтобы спасти его, если Макрон будет действовать быстро и нанесет удар прежде, чем Дециан успеет позвать на помощь. Но человек не мог убить одного из прокураторов императора, не заплатив за это цену, а в данный момент цена была слишком высока. Он решил, что может представиться лучшая возможность. И тогда он сможет нанести удар и при этом остаться вне подозрений.
— Неважно, провоцирую я ее или нет. — Дециан сухо рассмеялся. — Если она заплатит, все будет хорошо. Если нет, и она создаст проблемы, она будет уничтожена. Это не имеет никакого значения для отчета, который я представлю в Рим, и для рекомендаций, которые я сделаю. А теперь верни мне мое вино!
Усталый разум Макрона вдруг резко оживился. Он наполнил чашу прокуратора.
— Какие рекомендации?
— Да брось, Макрон, у этой провинции никогда не было шансов окупить себя. Содержание армии здесь обходится Риму гораздо больше, чем Британия вносит в казну. Я видел цифры. Хочешь знать, что я рекомендую? Мы будем грабить эти места в поисках чего-нибудь ценного, а затем просто уйдем.
— А как же мы? Римляне, которые здесь поселились?
— Вам решать. Вы уходите с легионами, или остаетесь и пытаетесь сохранить мир с туземцами.
— Дерьмо. — Макрон наклонился ближе. — Тогда тебе лучше позаботиться о том, чтобы ты сохранил мир завтра. Понял?
— Это зависит от Боудикки, не так ли? — Дециан поднял свою чашу и выплеснул часть содержимого. — За мир.
Когда утреннее солнце согрело римский лагерь, Дециан вышел из своей палатки, бледный, но одетый в свои одежды: зеленую тунику и плащ, богато расшитые ярко-желтой нитью. Макрон решил оставить большинство ветеранов охранять лагерь, повозки и багаж, а сам взял с собой десять человек, чтобы они сопровождали прокуратора и его телохранителей на встречу с Боудиккой.
Дециан подозвал своего коня, и раб помог ему взобраться в седло. Он взял поводья и расположился между конными телохранителями и пешими солдатами из гарнизона Лондиниума. Макрон и его небольшой отряд расположились в хвосте колонны.
— Вперед! — приказал Дециан.
Они покинули лагерь и уверенно направились через поселение в сторону царских ворот. За ними молча наблюдало больше людей, чем в предыдущий день, как будто все население столицы собралось, вдоль всего маршрута. Это было похоже на зловещий знак. У входа в ворота их не остановили, колонна прошла внутрь и остановилась перед залом.
Макрон повернулся к одному из своих людей, Варию, и тихо приказал ему занять позицию у ворот и быть готовым захлопнуть их, если возникнут проблемы. Тем временем Дециан сошел с коня и подошел к офицеру, отвечавшему за его телохранителей.
— Ты получил приказ, Аттал. — Он подождал, пока Макрон присоединится к нему, и указал на вход в зал. — Ну что, идем?
В то утро в лице прокуратора ощущалась смелость, которая удивила Макрона. Он кивнул. — После тебя.
Дециан вошел в зал с Макроном чуть позади его плеча. Солнце светило сквозь отверстие сверху за спиной Боудикки, и туманный луч косо падал на выложенный камнем пол. Как и прежде, ее окружали дочери и советники, а по обеим сторонам помоста стояли крепкие стражники, вооруженные охотничьими копьями. Они молча наблюдали за приближением двух римлян. Дециан остановился примерно в трех метрах от царицы и поднял подбородок, в то время как Макрон склонил голову в знак почтения к ней.