Макрон взглянул на жену, но она не смотрела ему в глаза. - Я не хотел бы отказываться от всего этого. Все, что у нас здесь есть, и половина доли в предприятии моей матери находятся в Британии... Я просто не знаю. Надеюсь, до этого никогда не дойдет.
- Я выпью за это, - сказал Катон, стремясь успокоить своего лучшего друга. - Трудно поверить, что Нерон покинет Британию. Отказаться от нее сейчас было бы опасным ударом по престижу Рима. Можете себе представить, как отреагировала бы на это толпа, не говоря уже о тех сенаторах, которые твердят им о непобедимости Рима.
- Видишь? - Макрон толкнул Петронеллу локтем. - Парень понимает, как все это устроено.
- Есть еще одна причина, по которой Нерон не захочет выводить легионы, - продолжил Катон. - Если он отведет их в Галлию, это даст наместнику значительное количество дополнительных сил. У тех, кто командует мощными армиями, может возникнуть соблазн использовать их в политических целях. Так что безопаснее держать эти легионы связанными здесь, в Британии.
Макрон фыркнул. - У тебя коварный ум, парень. Циничный ум.
- Я реалист, - пожал плечами Катон. - Мы оба достаточно давно здесь, чтобы знать, как устроена Империя. Ты знаешь, что я прав.
Макрон потянулся за чашой. - Все эти разговоры о политике вызвали у меня жажду. - Он поднял кувшин, но когда опустил горлышко, в чашу попала лишь тоненькая струйка. - Вот дерьмо... Мне нужно принести еще немного с кухни.
Когда он поднялся со стула, Петронелла навострила ухо на кухонный блок в дальнем конце перистиля. - В чем там дело?
Макрон нахмурился. Изнутри здания доносились оживленные голоса. - Я лучше об этом позабочусь.
Он побрел прочь с кувшином в руке и исчез внутри. Остальные продолжали слушать, в то время как голоса со стороны триклиния продолжили нарастать, пока центурион не прервал их, требуя тишины.
- Похоже, проблемы среди слуг, - прокомментировала Клавдия.
Петронелла покачала головой. - Они хорошо ладят. Там две девушки-иценки, а конюх – местный. Никогда не слышала обидного слова между ними. Мы скоро узнаем, что случилось, когда вернется Макрон. - Пока они ждали, она сменила тему. - Скоро будут Сатурналии14. Вы все еще будете жить в Камулодунуме? Мы будем рады приветствовать вас у нас.
- Мы еще побудем здесь, - ответил Катон. Он снял скромную виллу в колонии. Она выходил на реку и была обращена на юг, чтобы воспользоваться тем солнцем, которое дает провинция. Там, он и Клавдия спокойно жили, воспитывая Луция. Образование мальчику давал человек, называвший себя греческим ученым, который перебрался из Галлии, чтобы основать небольшую школу. У него был некоторый акцент, какой Катон никогда не слыхивал от греков, разбросанных по всей Империи, но он был компетентен, а Луций учился читать и писать и также основам работы с фигурами речами. Более изысканное образование ждало его в Риме, как только Катон счел бы безопасным вернуться в столицу.
Если какой-либо намек на то, что Клавдию все же отследили до Британии, достигнет Лондиниума, было решено, что Аполлоний пошлет им предупреждение. Греческий вольноотпущенник когда-то служил шпионом в интересах Рима, прежде чем столкнулся с Катоном, и оба они относились друг к другу с уважением, если не с дружбой. Макрон с самого начала невзлюбил его и относился к нему с подозрением, но Аполлоний завоевал доверие Катона и теперь нашел себе полезную должность во дворце наместника в Лондиниуме.
- Это мирная заводь, - продолжил Катон. - И это нас устраивает.
- Мы будем рады разделить с вами Сатурналии, - улыбнулась Клавдия. - Вы должны сказать мне, что мы можем сделать для этого случая.
Звук шагов по гравию прервал их разговор, и они повернулись к Макрону. У центуриона было озабоченное выражение лица, а в руках у него не было амфоры со свежим вином.
- Что случилось? - спросил Катон.
- Боюсь, плохие новости, - Макрон вернулся на свое место. - Моргата только что вернулась с рынка. Она встретила торговца мехом иценов, приехавшего из столицы племени. Прасутаг мертв.
Катон печально покачал головой. И он, и Макрон хорошо знали царя иценов. Они сражались вместе с ним вскоре после вторжения, когда племя было твердым союзником Рима. Его царица Боудикка также считалась близким другом. В последний раз, когда они встречались меньше года назад, Прасутаг выглядел изможденным болезнью, жалкой тенью могущественного воина, которым он был в расцвете сил.
- Есть еще кое-что, - сказал Макрон. - Кажется, он назвал Боудикку и Нерона сонаследниками в своем завещании. Сомневаюсь, что это хорошо кончится для иценов.