Горстка врагов, которая осталась, чтобы совершить последний выстрел, поплатилась за это и была уничтожена; остальные бежали вверх по склону сквозь деревья, а вспомогательные пехотинцы продолжили преследовать их. Некоторых поймали в подлеске и пронзили копьями прежде, чем они смогли оторваться от преследования, но большинство уцелело и не пострадало. Римлянам в тяжелом вооружении было труднее взбираться вверх, поэтому они почти что сразу прекратили преследование и отступили к линии деревьев, построившись вокруг Катона и штандарта центурии.
Остальная часть колонны как раз достигла поляны к этому времени, и Катон повернулся к центуриону.
- Удерживай эту позицию, пока все не пройдут, на случай, если враг вернется. Подбирай раненых и замыкай движение.
- Да, господин.
Катон подбежал к голове колонны и занял свое место рядом с Галерием.
- Какие-то проблемы, господин? - Галерий кивнул в сторону ауксиллариев, собравшихся вокруг сигнума у дерева.
- Просто наши друзья израсходовали свои последние боеприпасы. Если Фортуна будет благоволить, то это были последние бритты, которых мы увидим по дороге до пролива.
- А как насчет остальных, с которыми мы столкнулись?
- Если я не ошибаюсь, они все еще ждут нас на прибрежной тропе.
Галерий усмехнулся. - Я хотел бы увидеть выражение их лиц, когда они поймут, что мы их обошли.
- Это будут очень рассерженные лица. Я более чем уверен. Будем надеяться, что сестерций не упадет слишком рано, и они не придут за нами, прежде чем мы достигнем пролива.
- О... - Галерий ненадолго замедлил ход, увидев вдалеке зажигательные снаряды, метаемые в сторону далекой ордовикской обороны. - Не хотел бы быть бедолагой на стороне, принимающей этот обстрел.
- Вполне справедливо, - согласился Катон. - До тех пор, пока это отвлекает их достаточно долго, мы сможем беспрепятственно добраться до них и выполнить свою часть работы.
Колонна покинула поляну и прошла через лес еще полтора километра, прежде чем дорога вышла на открытую местность. По обеим сторонам были фермы и каменные загоны, разграничивающие пастбища. Некоторые поселения были еще обитаемы, и на свежей весенней траве паслись животные. Как только римляне были замечены, раздались крики тревоги, и ордовикские фермеры схватили свои семьи и бежали от захватчиков. На грабежи времени не оставалось, и колонна прошла мимо, не попытавшись разграбить хижины или захватить скот.
Впереди были слышны слабые крики людей и случайный грохот выстрелов катапульт, поражавших вражеский частокол. Катон почувствовал, как участился его пульс в предвкушении самых решающих действий дня, хотя в то же время его тяготила забота о том, куда их выведет след относительно вражеской обороны и расположения. Если бы они были слишком далеко на севере, они могли бы столкнуться с ордовикскими войсками, находящимися в резерве. Он должен нанести удар с фланга, если он хочет достичь полного эффекта внезапности и локального превосходства в силах. Быстрая атака, направленная в цель с решимостью и энергией, сокрушит фланг врага и отбросит его назад. Попав под пресс фланговой и лобовой атак, вполне вероятно, что боевой дух ордовикских воинов и их союзников наверняка бы рухнул.
Они проходили еще одну ферму, когда он услышал ржание и фырканье. Он потянул Галерия в сторону. В полутора километрах от него в сторону пролива лежала невысокая гряда. Он указал на нее.
- Поддерживай темп. Иди к подножию хребта и остановись там, если я не вернусь к тебе раньше.
- Господин, я не …
- Просто делай, как я говорю. Ты увидишь.
Катон похлопал его по спине, затем повернулся и побежал вокруг группы хижин, столкнувшись лицом к лицу с юношей, собиравшимся сесть на лошадь. Он уже держал поводья в одной руке и собирался взобраться на овчинное седло. Они оба замерли от неожиданности, затем Катон бросился вперед.
- Ну нет! - зарычал он, схватив юношу за пятку и яростно вывернув ее так, что тот повалился на землю. Когда он схватил поводья и успокоил лошадь, юноша вскочил на ноги, сжав кулаки. Катон повернулся к нему, положив свободную руку на рукоять меча. - Если ты знаешь, что для тебя хорошо, то ты сейчас же отвалишь отсюда, мой юный друг.
Мальчик заколебался, а Катон схватился за рукоять меча и начал обнажать лезвие. Нить храбрости, оставшаяся у юноши, оборвалась, и он бросился прочь, преодолевая забор свинарника на пути к бегству.