- Отступаем в святилище! - крикнул он.
Римляне, которые еще не вступили в бой, отступили первыми, пройдя через узкую щель открытой двери. Открыта была только одна створка из двух, двери были в два раза выше человеческого роста, сделанные из дуба и усиленные железными скобами и стержнями. Достаточно крепкие, чтобы выдерживать таран, чтобы защитники могли перевести дух. Когда последний из тех ветеранов, которые не были вовлечены в бой, добрался до двери, слева раздался тревожный крик, когда враг обогнул угол фронтона.
Аполлоний все еще был с людьми, которые пытались задержать противника у проделанного тараном пролома.
- Все на меня! - воскликнул он.
Небольшой отряд атаковал врага и обрушил щиты на бриттов, отбросив их спиной к тем, кто оставался позади них. Шпион и его товарищи яростно рубили и кололи, выигрывая время для Макрона и остальных, чтобы те сформировали постоянно сужающуюся стену щитов на пути к двери в сторону внутреннего святилища. Один человек за другим выпадал из боя и отступал назад. Макрон повернулся к Аполлонию.
- Иди сюда! Сейчас!
Трое римлян, все еще сражавшихся вместе со шпионом, отступили вместе и слились с тесной группой защитников, обороняющих дверной проем. В этот момент забравшийся на баррикаду ловкий мятежник прицелился из лука и выпустил древко. Стрела поразила Аполлония высоко на груди, прямо под шеей, и острие прорвалось через мышцу над левой лопаткой. Его левая рука дернулась и обмякла, а щит выскользнул из пальцев. Кровь пропитала его тунику и растеклась по груди, пока он продолжал колоть и рубить врага.
- Отступай, Аполлоний! - во всю глотку закричал Макрон.
Теперь за дверью было только пятеро римлян. Макрон наполнил легкие и заревел в боевой ярости, когда он врезал щитом в мятежника, а затем взмахнул мечом, описав бешеную дугу, чтобы выиграть время для своих товарищей.
- Внутрь! Сейчас же!
Трое ветеранов метнулись в щель, затем Макрон почувствовал руку на ремнях своей перевязи, когда Аполлоний развернул его и пихнул вовнутрь. Последнее, что он увидел, пока ближайшие ветераны захлопывали створку двери, был шпион, размахивающий мечом, пока тот не был повержен на колени обрушившимися на него ударами окруживших его мятежников. Засов был опущен в скобы, и ветераны быстро начали складывать каменные плиты и черепицу к задней части дверей, в то время как повстанцы по другую сторону начали колотить в нее своим оружием.
Была возведена только часть крыши, ближайшая ко входу во внутреннее святилище секция, и небо было ясно видно сквозь балки и стропила на большей части ее длины.
Несмотря на это, внутри было мрачно, и какое-то время никто не говорил, переводя дыхание и слушая вызовы и насмешки бриттов за пределами последнего убежища обороны колонии. Святилище было не более пятнадцати метров в длину и десяти в ширину, а задняя часть была забита ранеными и умирающими, которым помогали хирург и его помощники. Парвий был все еще с ними, раздавая перевязочные материалы из большой сумки на плече. Кассий перебрался в угол и сел, дрожа. Из ветеранов осталось на ногах еще не более тридцати, которые собрались около дверного проема, ожидая, пока Макрон отдаст приказы.
Он облизнул пересохшие губы и откашлялся.
- Мы сделаем короткую передышку, прежде чем контратакуем, парни.
Комментарий вызвал улыбки и несколько кривых смешков. Никто из ветеранов не сомневался в том, что их ждет впереди, и он видел, что они разделяют его желание умереть стоя, с мечом в руке, лицом к лицу с
врагом.
- Что теперь? Что мы будем делать?
Макрон повернулся и увидел одного из гражданских, оставшихся защищать колонию. Круглый мужчина лет пятидесяти, в котором он узнал владельца одной из таверн колонии.
- Делать? - Он покачал головой. - Здесь мы отправимся к теням, мой друг.
- Нет. Должен быть другой путь. - Было ясно, что имел в виду тот, хотя он и не хотел быть тем, кто предложит это вслух.
- Сдаться? - За него во всеуслышание сказал Макрон. Он указал на дверь. - Слышишь? Я не думаю, что они в настроении брать пленных. Даже если бы мы сдались, как ты думаешь, что они сделали бы тогда с нами? Ты, должно быть, прожил в Британии достаточно долго, чтобы знать о человеческих жертвоприношениях в качестве подношений их богам.
Он позволил своим словам осесть в сознании присутствующих, прежде чем продолжить.
- Как я уже сказал, здесь мы умрем. Вопрос лишь в том: мы сделаем это как мужчины – как Аполлоний, на наших ногах – или как забиваемый скот. Мы умрем при любом раскладе. Но по крайней мере мы можем выбрать, как мы умрем.
Трактирщик поморщился и глубоко вздохнул, прежде чем кивнул.