Макрон яростно закашлялся, когда дым заполнил замкнутое пространство и превратился в бурлящую массу пламени, обволакивающих черных облачков и сверкающих факелов новых связок хвороста и соломы, падающих сверху. Все это время жалобные крики умирающих наполняли уши тех, кто стоял у двери, отброшенных назад обжигающим жаром.
- Мы не можем оставаться здесь, - крикнул он. - Мы все тут просто сгорим. Последняя атака, братья мои!
В отчаянии они начали расчищать каменную кладку, которую использовали для укрепления двери. Когда осталась только запорная планка, он понял, что бритты больше не используют таран. Он приказал двум ветеранам поднять планку по его приказу, а остальные подняли свои щиты и приготовили мечи. За их спинами крики почти стихли, и только один голос все еще визжал.
- Сейчас! - Макрон задохнулся, слезы текли из его глаз так, что он едва мог видеть.
Он услышал, как засов глухо лязгнул о каменные плиты, когда его отодвинули в сторону, а затем двери открылись и ослепительные лучи дневного света пронзили бурлящее пекло внутри святилища. Он издал дерзкий боевой клич, перепрыгнув через тело Аполлония, но его легкие были слишком полны дыма, и он пошатнулся от кашля и наполовину ослеп от солнечного света. Он почувствовал, как его щит отрывается от его захвата, затем его руку с мечом схватили, и клинок вырвали из пальцев. Больше рук ухватились за него. Он попытался вырваться и наброситься, но его руки были зажаты за спиной, и спустили по лестнице, протащив по каменным плитам храмового комплекса, сопровождая пинками и насмешками окружившей его плотной массы бриттов. Его заставили встать на колени и сдернули с него шлем. Веревка была обмотана вокруг его шеи, прежде чем его запястья были связаны плотно за спиной.
Когда его зрение прояснилось, он увидел других ветеранов, переживших пожар, их лица почернели и покрылись полосами, а их запястья были так же связаны. Пространство вдруг открылось вокруг них, когда группа воинов в кольчугах и зеленых плащах оттеснили толпу. Болезненно скручиваясь, чтобы оглянуться назад в сторону храма, он увидел густой дым, валивший из открытых дверей и недостроенной крыши святилища. Мгновение спустя участок, выложенный плиткой, рухнул с сокрушительным грохотом, и толпа испустила оглушительные возгласы триумфа. Крики продолжались еще некоторое время, прежде чем со стороны сторожки храма не раздались еще более интенсивные возгласы приветствия, и он увидел Боудикку, которая приближалась к храму, улыбаясь в обе стороны, размахивая копьем и приветствуя своих соплеменников.
Она остановилась на краю открытого пространства и опустила наконечник копья, увидев грязные лица примерно двадцати римлян, лишенных оружия и связанных, и которые теперь смотрели на нее с тревогой со своего коленопреклоненного положения. Выражение триумфа, осветившее ее лицо за мгновение до этого, превратилось в маску ненависти и жестокости.
Макрон поднял подбородок и вызывающе посмотрел в ответ, делая все возможное, чтобы мужественно и достойно встретить свой конец. Сердце его исполнилось печали от воспоминаний о Парвии, Аполлонии и всех товарищах, которые погибли, защищая свои дома. Он даже почувствовал грусть от потери Кассия за его яростную преданность и безусловную привязанность к тем, кто его принял в свою семью. Его чувства сменились тревогой за судьбу Петронеллы, его матери, Луция и Клавдии, которые теперь подвергались большой опасности из-за опрометчивости Дециана.
Он закрыл глаза и вознес молитву Юпитеру Наилучшему Величайшему: «Я всегда служил Риму преданно и мужественно. Я проливал свою кровь за Рим. Ради этого я прошу богов пощадить мою семью и близких мне людей. Прошу, чтобы прокуратор встретил заслуженную судьбу, и я молюсь, чтобы Катон выжил, чтобы отомстить за меня, моих братьев и Парвия. Об этом я тебя прошу, Юпитер Наилучший Величайший, в обмен на мою беззаветную службу Риму. Прошу тебя исполни мое предсмертное желание».
Он открыл глаза и глубоко вдохнул, когда Боудикка медленно подошла к нему. Макрон встретил ее пристальным взглядом, а затем посмотрел через ее плечо на белую чайку, парящую вдалеке от ужасов мира, готовясь встретить свой конец.
- Ты, - тихо сказала царица иценов. - Макрон.
Наступила пауза, пока он ждал смертельного удара. Затем она отдала приказ, и Макрон был схвачен за руки, и его выволокли прочь от горящего храма.