- Я представитель императора, самого могущественного человека в известном мире, и я не потерплю каких-то вызовов моему статусу от какой-то банды вонючих варваров. Если эти люди отказываются расступиться, то им нужно преподать урок. Я дам им последнее предупреждение, прежде чем прикажу тебе их порубить.
- Никто никого не будет рубить. - Макрон нахмурился. - Единственный урок, который нужно преподать сегодня – как вести себя дипломатично, а не как какой-нибудь аристократический ублюдок, только что вышедший из своей колыбельки. Там, в Лондиниуме ты вполне можешь быть представителем императора, но здесь ты ничтожный мелкий счетовод, с которым мне приказано нянчиться. Мы получим то, за чем пришли без лишнего кровопролития и благополучно вернемся домой. Если ты поставишь нашу жизнь под угрозу, как в прошлый раз, клянусь я не совершу ту же ошибку, позволив тебе жить и сожалеть об этом. Мы поняли друг друга?
- Как ты смеешь так со мной разговаривать?
- Очень легко, как это бывает. Теперь ты будешь хорошим прокуратором и будешь вести себя прилично, если знаешь, что для тебя хорошо.
Дециан хотел было ответить, но слова замерли у него на губах, когда он увидел недобрый зловещий блеск в глазах Макрона. Он оглянулся на сторожку и молча стал ждать возвращения командира стражи, чтобы тот объявил Боудикке о его прибытии.
Они все еще продолжали ждать, когда солнце опустилось за линии крыш круглых хижин и мрачные сумерки опустились на римскую колонну. Наконец человек вернулся и отдал краткий приказ копейщикам, отошедшим в сторону.
- Царица Боудикка предоставит тебе аудиенцию.
- Что? Аудиенцию? Откуда ты знаешь это слово, варвар? - Дециан фыркнул. Он жестом приказал колонне следовать за ним.
- Только ты, римлянин, - возразил воин. - Ты и центурион Макрон. Остальные пусть ждут здесь.
Макрон был поражен. Как ему стало известно его имя? Он подумал немного, и ответ пришел. Колонна находилась под наблюдением с того самого момента, как пересекла территорию иценов. Его лицо было знакомо ряду приближенных Боудикки. Его забавляла мысль, что его настолько разрекламировали, что его назвали по имени, в сравнении с куда более кратким упоминанием Дециана.
Дециан повернулся к нему. - Они сумасшедшие? Кто войдет в такое место без защиты?
- Ты и я. Слезай с лошади и пойдем встречаться с царицей.
- Но… это безопасно?
- Есть только один способ узнать, - ответил Макрон, улыбаясь смущению прокуратора. - О, боги всемогущие! Ты серьезно думаешь, что они причинят нам вред, учитывая последствия? Покажи немного свои яйца и заставь Рим гордиться тобой. Пошли.
Он направился к воину у ворот. Через некоторое время Дециан перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю, прежде чем указать одному из своих людей взять поводья своей лошадь. Он поспешил догнать Макрона и пошел в ногу с ним, пока их вели через ограждение зала на дальней стороне. Макрон огляделся, когда они маршировали, мимо людей, работавших с мехами в кузнице в дальнем углу. С такого расстояния было невозможно разглядеть, делали ли они наконечники копий, стрел или что-то запрещенное, например, клинки мечей. Справа от него была линия конюшен, из которых торчали лошадиные головы. Была еще одна конюшня на противоположной стороне ограждения с плетеными экранами, закрывавшими входные проемы, все, кроме последнего. В тусклом свете он мог различить очертания боевой колесницы в сумрачном интерьере.
У входа в зал стояли еще два воина, вооруженные кабаньими копьями и одетые в синие плащи царского двора. Один поднял руку, и человек, сопровождавший их, повернулся к Дециану. - Тебе придется оставить свой меч здесь. Царица не позволяет тебе находиться в ее присутствие вооруженным.
- Это немыслимо, - возразил Дециан.
- Тем не менее, это ее воля, римлянин. Прошу, твой меч. - Ицен протянул руку.
Дециан выхватил меч и швырнул его на землю к ногам человека, заставив того нагнуться, чтобы подобрать его.
- Что насчет него? - Прокуратор указал на Макрона.
- Центурион Макрон нам хорошо известен, и царица ему доверяет. Он может оставить свой меч при себе.
- Помни, что я сказал за воротами, - пробормотал Макрон. - После тебя, прокуратор.
Дециан шел под дубовой перемычкой, украшенной резными изображениями лошадей, оленей и других животных. Интерьер был тускло освещен тем, что осталось от дневного света, проникающего сквозь окно в дальнем конце, и оплывшими, дымящимися сальными свечами, пламя которых мерцало в железных жаровнях, стоявших вдоль боковых стен. Под дальним окном Боудикка сидела на меньшем из двух деревянных тронов на вершине помоста. Другой был пуст, в память о ее покойном муже. Свет из окна отбрасывал ореол над ее рыжими волосами, которые блестели, как огонь, и в то же время скрывал ее черты в полумраке. На другой стороне от нее, на стульях поменьше, сидели ее дочери, а за ними ее придворные и советники.