Он мне это сказал в Ракальмуто, возвращаюсь в Москву и узнаю, что Е. М. Солонович, к которому Шаша очень хорошо относился, уже перевел этот рассказ, причем отлично. «Иностранная литература» напечатала этот рассказ, но, к сожалению, не дала примечания, что он был написан и опубликован через пять месяцев после доклада Н. С. Хрущева на XX съезде. Рассказ включен в наш сборник. Обратите внимание на это обстоятельство: через пять месяцев! Это одно показывает, с каким обостренным интересом относился Леонардо к таким вещам и как точно понял, что коммунисты (в этом случае итальянские) относились к партии, как к церкви. Когда сейчас у нас говорят об этом, анализируют слепую веру, фанатичную веру в Сталина — это понятно: у нас сейчас так много знают, столько осознали. А Леонардо понял сразу.
Мне лично он оказал серьезную моральную поддержку, когда я написала одну статью о коминтерновских делах, а АНСА (соответствует нашему агентству ТАСС) дала информацию и в Италии начался шум по-итальянски. Шаша написал мне, что я не должна сомневаться: он совершенно разделяет мою позицию. Он понимал мгновенно и реагировал также мгновенно. Тогда в Италии такое из-за моей статьи началось, что и рассказывать не хочется. В частности, речь шла о судьбе Антонио Грамши: хотел Сталин или не хотел вызволить его из фашистской тюрьмы. Я много занималась историей Итальянской партии, и у меня сомнений не было: Сталин совершенно не был заинтересован в том, чтобы видеть Грамши в Москве. Когда хотел спасти Георга Димитрова, сумел вырвать его из нацистской Германии. А Муссолини никак не был Гитлером. Вся эта история с моей статьей произошла в начале 1989 года. А письмо Леонардо — предпоследнее. Только первое и последнее написаны от руки.
Повторяю, я знала о его болезни: из Москвы я каждую неделю звонила в Палермо, сначала он сам говорил со мной, затем, видимо, ему было уже трудно, и мы разговаривали только с Марией. Осенью 1989 года я была в Риме, но мне казалось, что для Леонардо будет тяжела встреча. Но я ошиблась: позвонила Мария и сказала, что он меня ждет. Я прилетела в Палермо утром 4 ноября, но остановилась не в «моей» комнате в их доме, а в отеле.
Часов в пять пополудни я приехала к ним и застала Леонардо страшно изменившимся. Он стал худым и как будто маленьким, жаловался на сильные боли. Был, как всегда, очень нежным со мной, но я как-то сдерживалась и старалась говорить на нейтральные темы. Мария уходила на кухню, я знала, что она уходила туда плакать, чтобы не плакать при Леонардо. Это была суббота, при мне пришли обе дочери, оба зятя, внуки. Наверное, я пробыла у них часа два. Ждали выхода в свет последней книжки Леонардо: «Самая простая история». Леонардо подарил и надписал мне второй том, подготовленный Амбруазом.
На второй день, 5 ноября, я опять пришла на виа Скадуто. И тут произошло что-то вроде чуда. Я заговорила с Леонардо об одной вещи, которую он обещал мне написать. До этого у него не хватило документов, но потом, смертельно больной, он поехал в какой-то город, чтобы повидаться с сыном одного из персонажей. И вот, сама не знаю как, я сказала: «Леонардо, ты обещал мне написать книгу об Интерланди». И вдруг он улыбнулся и сказал, что достал все документы. Да, это было подлинным торжеством духа. Шаша (уверена!) на несколько коротких мгновений не чувствовал болей. Так я видела его в последний раз. Знала, что развязка приближается, но не ожидала, что это случится так быстро.
Из Палермо я улетела в Милан. Каждый день звонила Марии, каждый день спрашивала в книжном магазине, появилась ли наконец «Одна простая история», но все отвечали, что ждут завтра, послезавтра. И в Палермо ждали каждый день. 18 ноября я ужинала у известного критика Франко Фортини, который получил книгу — иногда критикам посылают раньше, мне эта маленькая книжка показалась замечательной, в ней Шаша как бы подводил итоги своей работы, своей борьбы за правду и справедливость. Я позвонила Марии 19-го утром и сказала, что сейчас кончила читать, что книга замечательная и что я тотчас начну перечитывать второй раз. Она говорит: «Пойду скажу Леонардо».
О том, как все было дальше, мне рассказал один из ближайших друзей Шаши и один из самых знаменитых фотографов Италии — Фердинандо Шанна. Он живет в Милане, но 19 ноября было воскресенье, он весь день пробыл у них, вернулся в Милан последним самолетом. Леонардо при мне еще сидел на диване, тут он уже лежал в постели. Когда Мария сказала ему о том, что я звонила и что сейчас начну перечитывать книжку во второй раз, Леонардо ответил: «А я уже не прочту». Потом, поскольку мое имя всплыло в разговоре, Леонардо сказал Шанне: «Я ее очень люблю, я счастлив, что она приехала». Шанна, как и все, понимал близость конца, но все же не мог предположить, что остались не дни, а часы.