– Понимаете меня? – устремил священник на нее взволнованный взгляд. – Правда? А вот отец Тихон, давший мне икону, боюсь, меня не поймет.
– Но вы же не виноваты, что у вас украли его икону. Это же не вы сделали.
– Ему-то от этого не легче! Икона пропала! А возможно, что-то и еще исчезло. Да! Правильно! Надо мне посмотреть, не пропало ли еще что-нибудь ценное!
И священник повернул назад в церковь. Катя замерла в нерешительности. А что делать ей? Уйти? Так неудобно оставить человека в таком бедственном положении. И потом, она вроде как является свидетельницей преступления. Если икона не найдется, то им нужно будет пойти в полицию, заявить там о факте кражи, заполнить и подписать кучу документов.
До того, как перейти на работу в Смольный, дядя служил в полиции. Поэтому Катя была наслышана о тяжелой рутинной работе полицейских, которая заключалась вовсе не в слежке и задержаниях, а в нудном заполнении многочисленных бумаг. Но деваться некуда. Дело есть дело. В итоге Катя тоже повернула назад и зашла в церковь, где отец Андрей в спешном порядке проводил ревизию выставленного на всеобщее обозрение церковного имущества.
– В ризницу она не заходила, в этом я уверен. В ризнице был я. Так что надо смотреть тут… в храме.
После осмотра молитвенного зала священник несколько успокоился. Ценная пропажа была всего одна. Правда, еще из кассы пропали деньги.
– Но там было немного.
В кружку для пожертвований воровка не полезла. На ней висел замочек, и, чтобы его сломать, пришлось бы пошуметь.
– А ей было важно, чтобы ее присутствия я не услышал. Иначе я бы обязательно вышел.
– Вам надо повесить над дверью колокольчик. Как в магазинах, знаете?
– Как в магазинах, говорите? Хм… Да у нас тут и так слишком многое, как в магазине. Если еще и колокольчик над входом повесить…
Он не договорил. Но было похоже на то, что предложение Кати пришлось священнику не очень-то по вкусу. Хотя Катя и не понимала, почему именно. Колокольчик над входом – это же удобно.
– Обычно в храме дежурит матушка Анна, – стал объяснять ей священник. – Но сегодня она, как на грех, не смогла прийти.
– А помощник? У вас ведь должен быть помощник, не так ли?
– Помощник у меня есть всего один – отец Николай, дьякон. Но он тоже занедужил, как и матушка Анна. Последняя прибирает в храме, моет, заведует хозяйством, следит за порядком. Но она женщина уже пожилая, сегодня у нее прихватило спину. Говорит, что ни разогнуться, ни с кровати встать не может. Куда ей в таком виде работать?
– Слушайте, а мне тут пришла в голову мысль: может быть, эта девица, которая стащила вашу икону, она родственница этой матушки Анны? Или ее знакомая?
– С чего вы вдруг так решили?
– Но кто мог знать, что вы сегодня в храме будете один? Только те, кто знал, что матушка Анна осталась дома. Ее близкие!
Священник с удивлением взглянул на Катю.
– А ведь это отличная мысль! – воскликнул он. – Пойдемте, пойдемте скорее с вами к матушке Анне.
– Как? И я тоже?
– А как же? Вы же единственная, кто видел воровку. Кто же, как не вы, сможет ее узнать?
Отец Андрей сходил за ключом, затем тщательно проверил, закрыты ли окна, запер дверь, на всякий случай перекрестил еще замок и прошептал над ним короткую молитву. И лишь затем кивнул головой Кате, призывая ту следовать за ним, и помчался вниз с горки, так что полы его священнического одеяния развевались у него за спиной, словно крылья какой-то удивительной птицы.
Глава 3
Между тем в главной усадьбе Дубочков еще ничего не знали о случившемся несчастье, тут жизнь шла своим чередом. Жена хозяина поместья – Алена собрала всех людей, работавших в доме, чтобы побеседовать с ними об увеличившемся расходе порошков, гелей и прочей бытовой химии, крайне необходимой для поддержания нормальной чистоты и жизнедеятельности усадьбы и находящихся тут людей и вещей.
– Объясните мне, куда все девается? Количество людей, проживающих и работающих в усадьбе, осталось неизменным, даже несколько сократилось по сравнению с прошлым годом, а потребление моющих средств, наоборот, выросло больше чем в два с половиной раза. Как такое происходит? Мы что, стали мыться в два раза чаще? Или посуду стали перемывать по несколько раз? Так ведь потребление воды вроде как осталось неизменным. Без воды посуду моете?
– Вы, Алена Игоревна, прямо детектив у нас, – подала голос тетя Паша, их повариха и старейшая из работающих в доме слуг.
По этой причине ей позволялось куда больше, чем другим слугам. И лично к тете Паше у Алены претензий не возникало. Расход химикатов, которые проходили через кухню – вотчину поварихи, оставался неизменным из года в год. Тут воровства Алена не подозревала. У тети Паши был ряд других странностей, но в ее честности сомневаться Алене никогда в голову не приходило. Чего нет, того нет.