Эмма крепко зажмурилась, вцепилась мёртвой хваткой в руль. Закусила до крови губу, уже приготовившись к неизбежному. И… Ничего. Она не почувствовала боли от удара об землю, не услышала хруст собственных костей. Зато она явственно ощущала холод, окутавший её с головы до ног. И чьи-то дрожащие руки на своей талии. А ещё, кажется, она слышала чьё-то прерывистое дыхание над самым ухом.
— Э-Эмма, ты как? — вдруг раздался взволнованный голос Джиллиан где-то совсем рядом, но Эмме он казался каким-то далёким, словно бы она говорила с другого конца улицы.
— Н-нормально… вроде… — только и смогла выдавить из себя Эмма, медленно открывая глаза.
Её окружили обеспокоенные ребята. Они наперебой спрашивали, всё ли с ней хорошо, но она их уже не слышала. Всё остальное отошло на второй план, перед глазами стояло только перекошенное от страха лицо Нормана. Бледнее обычного, с дрожащими губами и глубокими голубыми омутами, на самом дне которых плескался самый настоящий ужас. И всё, что Эмма смогла сейчас отчётливо расслышать, — это его тихий шёпот:
— Успел…
***
Норман чувствовал что-то странное. Раньше он и подумать не мог, что когда-нибудь будет счастлив и напуган одновременно. Но сейчас, глядя на мирно сопящую Эмму и перебирая её рыжие волосы, он испытывал именно это. Он был очень рад, что смог спасти её, и вместе с тем ощущал давящий на грудь страх от произошедшего. Почему-то его дико пугала одна только мысль о том, что случилось бы, опоздай он хотя бы на секунду. Думать об этом не хотелось совершенно. Слишком страшно. Хотя раньше он не видел в этом ничего такого, даже считал, что чем скорее это произойдёт, тем лучше, ведь тогда они с Эммой наконец смогут быть вместе. Но сегодня его мнение на этот счёт поменялось. Причём кардинально.
В тот момент, когда велосипед Эммы внезапно тряхнуло, Норману показалось, что его сердце снова забилось. Бешено так, болезненно. Кажется, он даже слышал его громкий стук у себя в голове. Чувствовал, как интенсивно оно бьётся о рёбра, будто пытается пробить их. У него тогда всё сжалось внутри от страха. По вискам била одна единственная мысль: только бы успеть.
Норман успел. Поймал Эмму за секунду до падения. И, чёрт возьми, как же он этому рад!
Видя перед собой живую и невредимую Эмму, Норман чувствовал себя очень странно. Никогда ранее он не испытывал чего-то подобного. Где-то в области грудной клетки что-то невыносимо болело, но он никак не мог понять, что именно. В последний раз ему было так больно только тогда, когда он лежал в больнице. Ему было трудно дышать, приходилось прикладывать море усилий, чтобы сделать хотя бы неглубокий вдох. А ещё на грудь что-то сильно давило. Дядя Джеймс говорил, что это скоро пройдёт, и Норман правда верил ему. Тогда он ещё не знал, что неизлечимо болен.
А теперь он снова чувствовал эту боль, но уже в области сердца.
Норман не знал, почему так. Но сегодня он принял для себя очень важное решение. Взвешенное и взрослое.
— Я не дам тебе умереть, Эмма…
========== Глава пятая: Попрощаться, чтобы встретиться ==========
Эмма замечала, что в Нормане что-то поменялось. Теперь он ходил мрачный, хмурый и чересчур серьёзный. На его бледном лице больше не сияла добрая улыбка, а взгляд голубых глаз сделался холодным, совсем взрослым. За последнее время у него произошло много метаморфоз, и это очень пугало Эмму. Она не понимала совершенно, что с ним случилось и что послужило причиной таких кардинальных изменений, и ей очень хотелось выяснить это. Детское любопытство, всё же, у неё не отнять.
А всё было предельно просто. Норман глобально пересмотрел свои взгляды на многие вещи и понял, что совсем не хочет, чтобы Эмма умирала. Умом он прекрасно понимал, что этого уже не избежать, но ему всё равно хотелось, чтобы она пожила хотя бы чуточку дольше отведённого ей срока. Поэтому он делал всё, что было в его силах, чтобы защитить её.
Полностью Эмма осознала, в чём же всё-таки дело, когда чуть не попала под машину. Она тогда о чём-то глубоко задумалась, и потому совсем не обратила внимание на красный свет светофора. А вот Норман заметил его. И если бы он вовремя не дёрнул её за рюкзак, то она бы точно попала бы под машину. Белый автомобиль пронёсся прямо у Эммы перед носом, обдавая её потоком холодного ветра. У неё в тот момент чуть сердце от страха не остановилось.
А Норман держал. Крепко вцепился пальцами в рюкзак, как-то даже отчаянно. И смотрел прямо в упор. Кажется, даже не моргал. Эмме тогда стало очень стыдно перед ним за свою невнимательность. Он ведь так переживает за неё, так о ней заботится, а она лишний раз заставляет его волноваться. Ей было неловко перед ним, и потому всю дорогу до дома она шла молча, даже не глядя в его сторону. А он крепко сжимал её ладонь в своей.
Наверное, после того случая с велосипедом поменялась и сама Эмма. Незаметно, почти неощутимо, но поменялась. По крайней мере, внутренне так точно. Теперь она стала более скрытной, замкнутой. Начала носить множество масок каждый день. Теперь она улыбалась наигранно, фальшиво, чтобы не беспокоить родных и близких. В частности родителей.
Мама всегда была более впечатлительной, нежели отец, поэтому Эмма не хотела рассказывать им про Нормана. Знала, что для них это станет огромным ударом. В особенности для матери. Поэтому она молчала, держала все свои переживания в себе. Только один раз проболталась друзьям о своём соулмейте, когда те заметили, что она носит на кладбище ромашки и конфеты. Рэй, насколько они знали, не любил ни то, ни другое, поэтому им стало интересно. Вот Эмме и пришлось им всё рассказать.
Слова Эммы о соулмейте-покойнике удивили всех. А сентиментальные Гильда и Анна и вовсе перепугались за подругу. Хотя, переживали за неё все ребята, чего уж. Никто не мог смириться с тем, что эта безбашенная рыжая бестия скоро умрёт. Да ещё и из-за какого-то мальчишки.
Нормана они невзлюбили — это Эмма поняла сразу. Впрочем, она совсем не могла их за это винить. В конце концов, она и сама не знала наверняка, как поступила бы, узнай она о подобном от кого-то другого. Но ей всё равно было несколько обидно за Нормана, ведь он, всё же, парень неплохой. Он ведь не виноват, что всё так сложилось. Тем более, он так заботится о ней. Но мнение своих друзей, к сожалению, она изменить не могла.
А Норман и не обижался на них. Знал, что им этого не понять. Впрочем, он и не надеялся на понимание с их стороны. Для него было вполне достаточно и того, что его принимает Эмма. Главное, что она рядом, а на всё остальное ему наплевать.
Хотя нет, не на всё. Было кое-что, что беспокоило его в последнее время. Кое-что очень важное.
Эмма заболела.
Норман как-то упустил этот момент. Он просто недоглядел. Хотя в глубине души он понимал, что рано или поздно это должно было случиться. Как бы он ни пытался её защитить, от судьбы не уйдёшь. Это вгоняло в отчаяние, разрывало на мелкие кусочки изнутри.
Норману было больно наблюдать за тем, как яркая и активная Эмма медленно увядает. Ещё больнее было осознавать, что он всему виной. Это из-за него Эмма вынуждена страдать. Это из-за него она теперь умрёт, так и не увидев этот невероятный мир. Прямо как когда-то умер он сам.
Норман ненавидел всё: себя, судьбу, свою болезнь. Он проклинал тот чёртов день, когда они стали соулмейтами. Рвал в отчаянии на себе волосы, пока рядом с ним угасала его любимая Эмма. И лишь иногда тихонько рыдал по ночам, сидя на коленях у её кровати и крепко сжимая чужую маленькую ладонь.